Мятежный

– В этом вся прелесть нашей ситуации. – Он улыбнулся и широко раскинул руки. – Ты не сможешь ничего ей рассказать, если не хочешь тонуть в долгах до конца своей никчемной жизни. Я сделал все это для Джесси. Артем был ужасным человеком. Я знал это с того самого момента, когда много лет назад обратил внимание на Пэм и Джесси. Я хотел подарить Джесси жизнь, которую она никогда не смогла бы получить рядом с ним. И я это сделал. Но после того, как на Джесси напали, мне нужно было найти способ, как вернуть ее в реальность. И ты идеально подошел для моего плана – красивый, молодой и, что самое главное, готовый продавать себя. – Он остановил рассказ, пронзая меня взглядом. Я не дрогнул и сохранил свое каменное лицо. Он осторожно продолжил: – Я знал, что за правильную цену ты согласишься укротить ее демонов. А дальше сценарий мог развиваться двумя путями – либо ты выполнишь свою часть сделки и спокойно отпустишь ее, потому что, давай будем честными, такая девушка, как Джесси, слишком хороша для такого подонка, как ты, – он, ухмыльнувшись, похлопал меня по плечу, – или же ты нарушишь контракт, и в этом случае я не только не позволю любимчику Артема получить его драгоценный «Серф-Сити», но и повешу на него многомиллионный долг. Так что вот как мы поступим – сейчас ты покинешь мой кабинет и порвешь с Джесси. Скажи ей, что не хочешь отношений, но что она все еще может работать в твоей кофейне. Удали ее номер из списка контактов, игнорируй ее сообщения и просто оставь в покое. Сделай это, и считай, что мы квиты. Ослушаешься, и у тебя будут крупные проблемы. Вернее сказать – миллион проблем.

Существует неписаное правило конфронтации – обычно побеждает тот, за кем остается последнее слово. Или, по крайней мере, последний, кто произнесет что-то разумное, точно не проиграет. Я хотел выйти победителем, поэтому сделал единственное, что посчитал нужным. Я улыбнулся ему так, будто он только что предложил мне сделку, от которой я мог легко отказаться, хотя на самом деле я знал, что больше не тону в дерьме. Я уже наполовину мертв.

Я положил руку на шею Даррена, провел пальцами по его галстуку и дернул за его кончик. Сильно. Не для того, чтобы задушить, но чтобы показать мужчине: я мог бы так поступить. И я сделаю это, если понадобится. Мое лицо находилось так близко к нему, что я видел, как паника заполняла его зрачки. Он мог притвориться шепелявым, но не мог имитировать храбрость. Даррен был напуган. Вполне обоснованно.

– Мне кажется, ты не принял во внимание одну вещь, Моргансен. Я вырос в этом городе. Я знаю это место. Я олицетворяю его. Может, у тебя и есть деньги, но нет уважения. Нет друзей. И нет связей. Ты не имеешь надо мной власти, и если ты думаешь, что я съежусь и упаду перед тобой на колени, то можешь обратиться к юристам прямо сейчас. – Я отпустил его галстук, позволяя Даррену упасть обратно в свое кресло, подобно мешку картошки. Я направился в сторону двери легко, беззаботно и с улыбкой на губах, хотя мое внутреннее состояние и нельзя было назвать спокойным. Остановился у порога и обернулся. – Ты связался не с тем ублюдком, Даррен.

– Брось ее.

– Извини, но ты оглох? Не слышал мою последнюю фразу?

– Ты пожалеешь об этом, сынок.

В целом у меня была не очень хорошая история с отцами, но я уверен, что лучше оторву себе яйца, чем когда-нибудь еще услышу, как Даррен называет меня сыном. Я хлопнул дверью, позволив ей дребезжать на петлях вслед за мной.

Черта с два я пожалею об этом.

* * *

Едва я спустился на лифте, как к горлу подкатила желчь. Я выблевал свой завтрак прямо в ухоженный куст роз перед офисом Даррена, затем, пошатываясь, добрался до ближайшего магазина, где купил бутылку водки, чтобы запить лекарство. Прекрасно. Проглотив две таблетки, я отправил остаток бутылки с алкоголем в мусорку и облокотился на свой мотоцикл, пытаясь понять, что, черт возьми, я собирался сказать Джесси.

Правду, ты, жалкий лжец. Как насчет того, чтобы стать честным?

Но правда оказалась сложной, запутанной и неудобной. И даже я не смог в ней полностью разобраться. Получается, мы с Джесси в какой-то степени были сводными братом и сестрой. Артем мне не кровный родственник, у нас нет общих генов. Фактически он даже не женился на моей маме, но он играл роль отца, когда я нуждался в нем, а такое происходило довольно часто. И хотя мама даже не догадывалась, что у него уже есть семья, пока не стало слишком поздно, – уверен, что она поняла это, только когда пришла на похороны и решила не делиться со мной, чтобы не запятнать образ Артема в моих глазах, – она все равно чувствовала особую связь с ним. Положительная сторона этой разорвавшейся бомбы: по крайней мере, теперь я точно знал ответ на вопрос мамы, познакомится ли она в ближайшее время с Джесси, – точно нет.