Мятный шоколад

Очередной порыв ветра донес до его носа аппетитные запахи жареной рыбки, незнакомых приправ, чесночка и свежего хлеба, и рот пришлось закрыть, дабы не залить слюной новенький рыболовный костюм цвета хаки. Заболоцкий тоже учуял запах скорого обеда и пробудился.

– Что? Уже обедать пора? – уставился он на Клима осоловелыми глазами и сглотнул слюну.

– Ага, пора, только не обедать, а сваливать отсюда, – уточнил Клим и тоже уставился на Заболоцкого осоловелыми глазами.

– Ты о чем, Клим? – испугался Петр.

– Слушай меня внимательно, Заболоцкий. Только что мне егерь сказал, что против нас что-то замышляется. Не знаю, что, но он посоветовал нам отсюда линять как можно быстрее. Короче, сматываем удочки, – вкрадчиво сказал Клим, секунду подумал и нервно хихикнул – фразу можно было воспринимать в прямом и переносном смысле. Заболоцкий воспринял «в прямом» и схватился за свое удилище.

Через пять минут друзья уже паковали сумки и готовились к отъезду. Еще через пять минут в их коттедж вкатила свою волшебную тележку горничная и сообщила, что сегодня на обед наваристая ушица, запеченная в фольге рыба с картошкой, жареный сулугуни, салат из свежих овощей, ледяной квас, домашний хлеб с хрустящей корочкой, далее – по желанию клиентов…

Отъезд решительно перенесли на время принятия пищи, помыли руки и дружно уселись за стол. Далее Заболоцкий пожелал бутылку водки.

– А что это вы сумочки-то еще не разобрали? – словно невзначай поинтересовалась горничная, разливая уху по тарелкам.

– Не успели еще! – дернулся Заболоцкий и чуть не опрокинул на себя горячий суп.

– Ах, не успели, – мило улыбнулась горничная. – Что ж, я вам помогу.

– Чего? – переспросил Петр.

– Сумки разобрать, – уточнила горничная. – Хорошо у нас, правда?

– Угу, замечательно, – промычал Клим, наваливаясь на еду.

– Еще бы! Хозяин так хочет, чтобы вам у нас понравилось. Вы же первые наши клиенты! Завтра ожидаем еще один заезд. Жаль только, что… – горничная умолкла, подошла к входной двери, открыла ее, выглянула наружу, закрыла и вернулась в комнату.

– Жаль только – что? – ерзая на сиденье, поинтересовался Заболоцкий.

– А? – непонимающе посмотрела на Петра горничная.

– Ты хотела что-то сказать, – рассердился Петр.

– Ничего я не хотела сказать, с чего вы взяли, – возмутилась горничная, вырвала у Петра пустую тарелку, с шумом поставила ее на тележку, шмякнула перед Заболоцким другую и налила ему водки, расплескивая ее по столу.

– Если скажешь, денег дам, – пропел Петр и добавил: – Много!

– Много – это сколько? – сощурилась горничная.

Заболоцкий на минуту задумался, набрал воздуха в легкие и, зажмурившись, выпалил:

– Сто рублей!

– Ух, какой вы щедрый! – ехидно фыркнула горничная.

– Че ты ухаешь?! Че ты мне тут ухаешь?! – разозлился Петр.

– Да вы, Петр Павлович, ешьте-ешьте, а то остынет все, – хмыкнула горничная.

– Я ем, ем, не волнуйся за меня, голодным не останусь! – буркнул Петр. – Так сколько ты хочешь за информацию? Назови свою цену.

– Помножьте то, что предложили, на двадцать девять, и меня это вполне устроит, – спокойно и равнодушно сказала горничная и поставила на стол блюдо с горячим.

– Во дает! Это же сто баксов получается. Ты, дорогуша, обнаглела совсем, я смотрю, – расхохотался Заболоцкий. – Как звать-то тебя, я запамятовал?

– София, – кокетливо пропела горничная и блеснула большими темными глазами.

– Так я и знал, все Софии вот такие, – печально скаламбурил Заболоцкий и посмотрел на Клима трагическим взглядом.

– Какие это, интересно, такие? – полюбопытствовала горничная.

– У него жену зовут Соня, – обломал флирт Заболоцкого Клим и мельком взглянул на часы.

– Ах, вот оно что? – вскинула аккуратные бровки горничная.

– Да, она и внешне на вас очень похожа, – добавил Клим. – Поэтому он и ведет себя с вами так… по-свойски. Извините его.

– Извиняю, – улыбнулась София, и Клим машинально про себя отметил, что горничная довольно хороша собой, только, пожалуй, на его вкус излишне полновата: пышный стан, темные блестящие вьющиеся волосы, стянутые на макушке в пучок, крупные яркие черты лица, здоровый румянец на щеках, белоснежные ровные зубки. В ее манере держаться, в лице и темных глазах читались достоинство и интеллект. Было странно, что она выбрала именно эту профессию. – Водку еще будете? – почувствовав на себе его внимательный, оценивающий взгляд, поинтересовалась София.

Заболоцкий моментально потянулся к своей рюмке, но…

– Нет, водку мы больше не будем, – в очередной раз обломал друга Клим, достал из кармана бумажник, извлек оттуда сто долларов и положил на стол перед горничной. Она элегантно подхватила бумажку и спрятала ее в кармашек белоснежного передника.

– Мы ждем! – сурово глядя на Софию, поторопил Заболоцкий.

– А вы, Петр Павлович, закусывайте, а то захмелеете ненароком, – мило улыбнулась горничная и холодно добавила: – И не нужно меня торопить.

– Вы присаживайтесь, Соня, – мягко предложил Клим.

Горничная покорно села и вздохнула с облегчением. Носить свой пышный бюст ей явно было тяжело.