Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

1992. Р. 15]. В отсутствие королевской защиты, иммунитет, дарованный Церкви, не давал правовой и военной защиты. В этой неустойчивой ситуации духовенство, единственная часть непроизводящего класса, которая не носила оружия, выработала долгосрочный светский интерес к установлению разных видов мира, необходимых для поддержания своего социально-экономического базиса. В то же самое время епископы сами начали носить оружие. Однако наиболее эффективным средством в их руках стал привилегированный доступ к инструментам духовного воспроизводства. Говоря более грубо, монополия на средства спасения обеспечила их предпочтительным инструментом церковного вмешательства в светские дела, использовавшимся в догрегорианской церкви, а именно отлучением [Poly, Bournazel. 1991. Р. 154]. Не стоит обманываться духовными коннотациями этого инструмента – это был не просто моральный капитал духовенства, но и эффективное средство исключения из правового сообщества, которое влекло за собой катастрофические социальные и материальные последствия. Отлучение было равнозначно сегодняшней потере гражданства [Berman. 1983. Р. 114; Geary. 1986. Р. 1119–1120].

Что же в таком случае означали pax dei

и treuga dei[56]

? Движения за мир, руководимые епископами, не стремились поставить междоусобицу вне закона, да и не могли этого сделать, поскольку демилитаризация подорвала бы сам raison d'etre

рыцарского образа жизни. Скорее, они стремились ограничить и урегулировать закон кулака, перечислив исключения, способные послужить предлогом для войны. Сначала эту регуляцию они осуществляли в терминах лиц и объектов (божий мир), а затем в терминах времени и пространства (Божье перемирие). В общем, движения за мир были сознательной стратегией примирения, разработанной невооруженным духовенством, а также попыткой тех, кто пострадал в наибольшей степени, сдержать феодальный кризис X–XVII вв. И эта попытка была осуществлена еще до того, как вновь укрепившиеся монархии начали восстанавливать мир публичными средствами.

5. Феодальные «международные системы»: по ту сторону анархии и иерархии

Каков был структурирующий принцип «международной» организации в европейском Средневековье? Как мы видели в первой главе, Уолц, Краснер, Рагги и Спрут согласны с тезисом об анархической природе Средних веков. Теперь мы можем оценить это утверждение и перестроить проблематику анархии/иерархии, подвергнув структуры сеньории историзации. Сфокусировавшись на изменяющихся формах сеньории, которые задавали разные способы доступа к собственности, мы получаем критерий различения политического устройства средневековых геополитических порядков, не теряя из виду их базовое тождество. Поскольку все эти изменения в феодальных правах собственности проистекали из общественных отношений, которые подкрепляют изменяющиеся геополитические контексты – феодальные империи (650–950 гг.), феодальную анархию (950-1150 гг.) и феодальную систему государств (1150–1450 гг.). Другими словами, феодальные геополитические порядки были полностью обусловлены тем, в какой мере класс землевладельцев обладал политическими возможностями извлечения прибавочного продукта. Однако, хотя изменения в отношениях собственности объясняют различия структурирующих принципов, эти принципы не определяет геополитическое поведение, а лишь опосредуют логику геополитической аккумуляции.