Мифология. Бессмертные истории о богах и героях

Однажды вечером, искупав и накормив молоком сыновей, Алкмена уложила их в колыбель и принялась баюкать: «Спите, младенцы мои, спите сладко, а после проснитесь. / Спите вы, сердце мое, двое братьев, чудесные дети, / Счастливо нынче засните и счастливо встаньте с зарею»[206]. Очень скоро младенцы заснули, но глухой ночью, когда дом погрузился в тишину, в детскую заползли две огромные змеи. В комнате горел светильник, и, едва над колыбелью закачались змеиные головы и замелькали раздвоенные языки, малыши проснулись. Ификл с воплями стал выбираться из колыбели, Геракл же сел и схватил чешуйчатых гадов за горло. Они извивались, били хвостом, пытались сдавить младенца кольцами, но он держал тварей крепко. Мать, услышав визг Ификла, разбудила мужа и кинулась к детям. В колыбельке сидел хохочущий Геракл, сжимая в каждой руке по обмякшему змеиному телу. Свои трофеи он радостно протянул Амфитриону. Змеи были мертвы. Всем стало ясно, что этого ребенка ждет великая судьба. Слепой фиванский прорицатель Тиресий сказал Алкмене: «…Много ахеянок, знаю… / Мягкую пряжу крутя и под вечер напев запевая, / Вспомнят, Алкмена, тебя, ты славою Аргоса будешь. / Мужем таким, кто достигнет до неба, несущего звезды, / Выросши, станет твой сын и героем с могучею грудью. / Между людей и зверей с ним никто не посмеет равняться»[207].

В семье усердно заботились о воспитании Геракла, однако учить его чему-то против воли оказалось не просто трудно, а и опасно. Неизвестно, что ему не понравилось в непременных для любого греческого мальчика занятиях музыкой — игра на инструменте или учитель, но Геракл, тогда еще совсем юный, разозлившись, пришиб наставника кифарой. Так он первый раз в жизни нанес смертельный удар, сам того не желая. Геракл не собирался убивать бедного музыканта Лина, просто стукнул в запале, не рассчитав силу. Он горько сожалел о случившемся, что не помешало ему совершать такие же неумышленные злодеяния снова и снова. Зато обучение ратному делу — борьбе, владению мечом, управлению колесницей — Геракл воспринимал весьма благосклонно, судя по тому, что никто из наставников не погиб. К восемнадцати годам он окончательно возмужал и в одиночку расправился с нападавшим на людей и стада огромным львом, который обитал в лесах возле горы Киферон. Шкуру убитого зверя Геракл с тех пор носил как плащ, а львиную голову использовал вместо капюшона.

Возвращаясь с охоты на киферонского льва, герой оказался втянут в войну и разгромил минийцев, обложивших Фивы обременительной данью. В благодарность фиванский царь отдал ему в жены свою дочь Мегару. Геракл был предан ей и их детям, однако этот брак принес ему самое большое в жизни горе, повлекшее за собой испытания и опасности, каких не довелось изведать никому ни до, ни после. Когда у них с Мегарой было уже три сына, он потерял рассудок. Безумие наслала на него мстительная Гера, никогда не прощавшая обид. Геракл убил своих детей и Мегару, которая пыталась спасти самого младшего. Придя в себя, он обнаружил, что стоит в залитых кровью покоях над мертвыми телами сыновей и жены. Геракл не понимал, что произошло и как они погибли, ведь еще мгновение назад, как ему казалось, вся семья мирно беседовала. Увидев растерянность и замешательство Геракла, перепуганные свидетели страшных событий, наблюдавшие за ним издали, догадались, что приступ бешеной ярости закончился, и тогда к нему отважился подойти Амфитрион. Скрывать правду от Геракла было бесполезно. Он должен был знать, как случился этот кошмар, и названый отец рассказал ему все. Выслушав его, Геракл ужаснулся:

— Так я и есть убийца тех, кто был мне дорог!

— Да. Ты, лук твой и желавший смерти бог. Весь этот ужас — дело рук твоих[208], — ответил Амфитрион, содрогаясь. — И ты был вне себя, ты бесновался.

Геракл не воспользовался скрытым в его словах оправданием.

— Я это слушаю, и я еще живу? <…> Зачем с утеса в море не спрыгну я, чего я медлю в сердце меч вонзить?

Но ринуться из дома и покончить с собой он не успел, хотя уже порывался. Отчаянный поступок был предотвращен, и жизнь героя спасена. Чудо, иначе это не назовешь, побудившее Геракла перейти от безудержного самобичевания и неистовства к благоразумию и скорбному смирению, сотворил не бог, спустившийся с небес. Это чудо совершила обычная земная дружба. Перед Гераклом стоял Тесей и протягивал руки, чтобы коснуться его рук. Так, согласно общегреческому поверью, он сам становился запятнанным пролитой кровью и брал на себя часть чужой вины.

— Не отстраняй моей руки. Делить несчастье друга не боюсь я. Что скверна для тебя, то для меня не скверна, и помни: благородный муж удар судьбы перенесет без жалоб.

— Ты знаешь, что я натворил? — спросил Геракл.

— Все видел я и обо всем узнал, — подтвердил Тесей. — Ведь до небес главою скорбь твоя.

— И от нее избавлюсь я, уйдя из жизни, — отвечал Геракл.

— Где подвиги твои, герой, где стойкость?