Читаем Мифы Дальнего Востока полностью

Жили две сестры. Младшая — обычная замужняя женщина, а старшая — ведьма-людоедка кенгнах. Младшая сестра очень боялась старшую и, чтобы быть от нее подальше, вместе с мужем убежала на верхнюю землю. Там у нее родилось двое сыновей. Когда сыновья немного подросли, старшая сестра явилась проведать племянников и, делая вид, что целует мальчиков, жестоко их искусала. Муж младшей сестры рассердился, убил кенгнах, а тело ее сжег. Но среди углей остались обгорелые кости. Они превратились в мух и ос, которые разлетелись по всей земле. С тех пор мухи и осы кусают людей, как когда-то это делала злая кенгнах.

Нижний мир — Буни в негидальской мифологии, как и у других народов, представляет собой обитель мертвых. Туда отправляются души умерших людей и животных. Согласно народному поверью человеку, которому вскоре предстоит умереть, во сне является кто-нибудь из его покойных родственников или погибшая собака и зовут его к себе.

Чтобы попасть в царство мертвых, умерший переправлялся через реку, через которую его должен был перевезти на лодке кто-нибудь из обитателей мира мертвых, причем не обязательно родич покойного. Если же у переправы никого не окажется и никто не услышит просьбы умершего перевезти его на другой берег, он будет вынужден вернуться в мир живых.

Считалось, что умерший человек может увести с собой и кого-то из обитателей среднего мира. Чтобы этого не произошло, тело умершего укладывали на особой доске ногами к выходу и в ногах клали камень. После того как тело положат в гроб, этот камень помещали на то место, где умерший спал при жизни, а потом устанавливали на могиле. Когда гроб выносили из дома, к пальцу покойного привязывали длинную нить, конец которой держали в руках его жена и дети. Затем эту нить обрывали со словами: «Один ходи, других с собой не бери». Кроме того, существовало поверье, что умерший может разрушить дом, в котором жил в последнее время перед смертью, поэтому на время похорон жилище обвязывали веревкой.

Нижний мир был также обителью злых духов амбанов. Они могли похищать людей и навсегда уносить их под землю.



Один охотник-негидалец как-то раз убил на охоте зайца. Жена сварила заячье мясо, и вся семья села ужинать. Самый младший из сыновей — мальчик лет шести — потянулся за лучшим куском. Но мать на него прикрикнула и дала другой кусок, похуже. Мальчик обиделся и вообще не стал есть.

Тогда мать то ли рассердившись, то ли в шутку распахнула дверь и крикнула в темноту: «Эй, принесите моему сыну (она назвала мальчика по имени) самого лучшего мяса!» И тут же кто-то из темноты поставил на порог миску с дымящейся вареной зайчатиной. Женщина решила, что это подарок от соседей, и сказала сыну: «Бери, ешь! Для тебя принесли особое угощение». Но едва мальчик взялся за миску, невидимая рука схватила его и вытащила наружу.

Отец выскочил следом, но никого не увидел и лишь услышал удаляющийся плач сына. Побежал отец на голос и оказался на краю большой ямы. Плач мальчика затих в ее глубине. Отец взял длинную веревку, привязал к ней камень и стал опускать в яму, но камень так и не достиг дна. Понял отец, что эта яма бездонна и его сына забрали в нижнюю землю, откуда ему уже не вернуться…

На первый взгляд эта сказка кажется детской «страшилкой», и можно подумать, что ее мораль заключается в том, что детям не следует привередничать за столом. Однако на самом деле это совершенно не так. В соответствии с древними мифологическими представлениями негидальцев здесь виноват не мальчик, а его мать, нарушившая сразу два запрета. У негидальцев существует поверье, что никому — ни члену семьи, ни гостю, ни случайно зашедшему путнику — нельзя отказывать в приглянувшемся ему куске. Считалось, что, если человек не съест того, чего ему захотелось, он может заболеть или даже стать жертвой злых духов. Кроме того, женщина, обращаясь в пустое пространство, назвала сына по имени, тем самым указав на него злым духам, которые и утащили ребенка в нижний мир.



СУСУ И ХИМНГУ

Как уже было отмечено, злые духи амбаны обитают в нижнем мире, но часто поднимаются в средний, чтобы причинить зло людям. Они могут принимать самые разные обличья, являться в образе зверя, птицы, неодушевленного предмета.

Согласно представлениям тунгусо-маньчжуров злые духи имеют настолько большую силу, что могут убить жителей целого селения. Всякое опустевшее селение называют сусу

и обходят стороной как недоброе, опасное для человека место.



На краю большого селения росли две лиственницы: одна тонкая, другая толстая. Однажды прилетела откуда-то огромная птица. Села она на тонкую лиственницу, но та согнулась под ее тяжестью до самой земли. Тогда перелетела птица на толстую лиственницу, устроилась на самой вершине.

Все жители селения выбежали из своих домов посмотреть на диковинную птицу. Но это была не птица, а злой дух амбан, и все люди — мужчины, женщины, старики и дети — едва взглянув на нее, тут же упали на землю и умерли.

Осталась в живых только одна девушка, которая по обычаю жила в отдельном домике70.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

История / Химия / Образование и наука / Культурология
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Повседневная жизнь средневековой Москвы
Повседневная жизнь средневековой Москвы

Столица Святой Руси, город Дмитрия Донского и Андрея Рублева, митрополита Макария и Ивана Грозного, патриарха Никона и протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого и Симона Ушакова; место пребывания князей и бояр, царей и архиереев, богатых купцов и умелых ремесленников, святых и подвижников, ночных татей и «непотребных женок»... Средневековая Москва, опоясанная четырьмя рядами стен, сверкала золотом глав кремлевских соборов и крестами сорока сороков церквей, гордилась великолепием узорчатых палат — и поглощалась огненной стихией, тонула в потоках грязи, была охвачена ужасом «морового поветрия». Истинное благочестие горожан сочеталось с грубостью, молитва — с бранью, добрые дела — с по­вседневным рукоприкладством.Из книги кандидата исторических наук Сергея Шокарева земляки древних москвичей смогут узнать, как выглядели знакомые с детства мес­та — Красная площадь, Никольская, Ильинка, Варварка, Покровка, как жили, работали, любили их далекие предки, а жители других регионов Рос­сии найдут в ней ответ на вопрос о корнях деловитого, предприимчивого, жизнестойкого московского характера.

Сергей Юрьевич Шокарев

Культурология / История / Образование и наука