Мифы и легенды V

— Ну и пусть! Скатертью дорога! — спокойно и даже как-то весело сообщила мне Эвридика в ответ на мой вопрос. — С глаз долой — из сердца вон, как говорится.

Тем не менее, мы договорились о том, что они прозондируют почту у своих знакомых по поводу Орфея. Не хочется, знаете, постоянно озираться. Хотя мне так никто и не смог ответить, с чего вдруг этот Орфей ко мне прицепился. Вот ничего же я ему не делал!

Гвоздев, как и обещал, прислал в ректорат официальную бумагу, и я, попрощавшись с Шуйским, отправился домой вместе с Дашей, правда, перед этим предупредив своего секунданта, что нам не нужны лишние свидетели. Одной Вероники с ее плантелом хватит. И чтобы он лично проконтролировал, как она смонтирует все это — в зависимости от исхода дуэли, конечно. Я не собирался убивать соперника, но, если будет стоять вопрос жизни и смерти, я, естественно, выберу свою жизнь, а врагу оставлю смерть.

Сейчас мы летели домой на флайере, управляемом, как обычно, Шемякиным, в сопровождении охраны. Домой мы должны были прибыть поздно, часов в десять вечера. А все потому, что в игру в четверг мы не входили, и пришлось устраивать встречу на половине Шуйского со своей группой поддержки, которая шумно изображала переживания по поводу предстоящей схватки. Продлилось все это с пяти до девяти вечера, с легкими закусками и такой же легкой выпивкой. Перед пятничными занятиями никто не рисковал слишком сильно расслабляться.

Знать бы, это от сердца, или так … изображают. Единственным, кому я почему-то абсолютно верил, был Исидо. Как ни странно, он оказался весьма простодушным человеком. Даже странно, что это наследник такого знатного рода. А вот его сестра явно хитростью не обделена. Кстати, эта японская парочка все-таки добилась организации в воскресенье вечером тусовки нашей группы. Собирались они организовать ее у себя в коттедже. Как выяснилось, у Исидо и Наоми апартаменты оказались раза в два больше, чем у нас — какой-то эксклюзивный коттедж, типа, для гостей из-за границы, и они платили за него какую-то совершенно сумасшедшую сумму — как пояснил Шуйский, раза в четыре дороже, чем за обычный коттедж. Вдобавок иностранцы, как оказалось, жили отдельно. У них, можно сказать, был свой квартал в Академии.

Но тем не менее, неизвестно, чем кончится моя дуэль. Хотя я почему-то совершенно не переживал из-за этого: видимо, последние дуэли дались мне не слишком тяжело, если, конечно, не принимать в расчёт того козла, из-за которого я, в принципе, сегодня и дерусь-то. Хотя с Преображенским будет нелегко.

Но, как объяснил мне Гвоздев, он договорился о присутствии на дуэли двух лекарей высокого ранга, и это меня порадовало. Кстати, лекари, особенно высоких рангов, встречались, конечно, чаще, чем менталисты, но тоже были достаточно редкими магами, за что и ценился, например, род Годуновых, в которым одна Таис чего стоила.

«Впрочем, — мысленно усмехнулся я, — оригинально было бы ее использовать лекарем. А что? Если бы не старший Годунов, точно пригласил бы. А так нечего лишний раз дразнить дракона».

В общем, будут присутствовать лекари, так что до смертельного исхода вряд ли дойдет… ну, это по словам Гвоздева, а как будет на самом деле, хрен его знает. Но судя по той информации, которая имелась у меня сейчас от Гвоздева и Шемякина, не так и страшен Преображенский, как его малюют.

К моей штаб-квартире мы прибыли к десяти вечера, так что собрание по поводу предстоящей дуэли назначили на десять утра. Ефима, кстати, не было: как выяснилось, последнее время мой управляющий буквально пропадал на строительстве родового особняка Бельских, буквально ночуя вместе с рабочими. Вот это рвение! Что ж, мы с Дашей остались вдвоем в огромной квартире, чем я, в принципе, сразу и воспользовался. А в пятницу утром, после завтрака, все собрались в гостиной, которая стала таким вот местом для приватных собраний. Присутствовали Шемякин, Гвоздев и дед.

Стапанов был мрачен, чем, честно говоря, меня немного озадачил. Да и у остальных, как я заметил, особого оптимизма не наблюдалось. Странно: вроде, вчера Гвоздев был настроен весьма оптимистично.

Дед отдал мне кольцо, хмуро сообщив, что оно полностью заряжено. Вид у него был такой, словно он отрывал от сердца что-то невероятно дорогое и ценное. Я надел кольцо на палец и посмотрел на трех угрюмых мужчин.

— Что случилось? — поинтересовался я в лоб у этой троицы.

— Тут такое дело, Веромир… — начал дед. — Знаю я Преображенских. Его отец даже некоторое время мои лекции слушал. Изучил я информацию по его сыну. Мои бывшие ученики кое-что рассказали, и, поговорив с Павлом и Иваном, — продолжил он, взглянув на сидевших рядом с ним, — объяснил им сегодня, что их уверенность в твоей победе должна иметь под собой какие-то основания. А я пока их не вижу….

— Поясни, — нахмурился я.