Мифы и легенды V

— Что? — поинтересовался он у меня. — Ты готов сегодня умереть?

— Думаю, оставлю эту честь тебе! — пафосно возразил я, вспомнив просьбу Вероники.

Преображенский лишь ухмыльнулся на эти слова и, подняв шпагу, двинулся ко мне. Дуэль началась

Глава 13 Кому правила не писаны

Вначале мы традиционно «прощупывали» друг друга. Преображенский оказался очень неудобным противником, ловким и изобретательным. Первая же проведенная мной атака была с легкостью отражена, и мне пришлось еще и ускориться, чтобы уйти от внезапного ответного выпада.

— Тебя явно переоценивают, Бельский, — презрительно заметил мой противник и вдруг перешел в активное наступление, да еще какое! Шпага его замелькала с какой-то невообразимой скоростью. Я начал отступать, полностью сосредоточившись на обороне, и лишь чудом, каким-то шестым чувством, понял, что сейчас будет атака магией. И только это меня спасло. «Шаровая молния», ударившая меня, растеклась голубым пламенем по появившемуся вокруг тела «темному щиту». И вот тут я заметил, как с лица моего противника начала сходить презрительная улыбка.

— Это что еще такое?! — выкрикнул он. Вот же любитель поговорить! Я вообще предпочитаю во время боя молчать. Отвлекает. Но этот прямо-таки разговорчивый! Поэтому на очередную пару возмущенных выкриков моего противника я не ответил, а лишь перешел в атаку. Магию я пока не использовал, предполагая, что у Преображенского сюрпризов в этой области гораздо больше, чем у меня, и решил пока приберечь её.

Тем временем отступать теперь начал Преображенский. Но я прекрасно понимал, что это был скорее тактический прием, чем именно мой напор.

Еще минут десять мы просто фехтовали, и мой противник периодически применял магию, с которой справлялся мой щит. Но все-таки одну атаку я пропустил. Насколько я понял, это был «воздушный кулак». Щит, конечно, смягчил удар, но, тем не менее, меня отбросило метров на десять. Я удержался на ногах, что позволило мне отскочить, увернувшись от ударившей в то место, где я стоял, еще одной «шаровой молнии», на этот раз взорвавшейся с громким звуком.

Ну всё, пора! Мой «огненный шар» был парирован его «воздушным щитом», и в ответ вновь полетела «шаровая молния», от которой я увернулся. Ну, пока мой противник ничего сверхординарного не показывал. И не успел я об этом подумать, как меня вновь швырнуло на землю потоком воздуха. И теперь я неплохо так приложился о нее; у меня даже перехватило дыхание. Тем не менее, я успел перекатиться, уходя от очередной «шаровой молнии». Тактику Преображенский выбрал явно успешную.

Но тут я вновь испытал уже подзабытое чувство поднимающейся в груди темной волны. Сразу вспомнились заклинания, изученные мною со Стапановым-старшим, и, в очередной раз перекатом уйдя от новой «шаровой молнии» (противник явно не блистал разнообразием), я сотворил «темную зыбь». Земля под ногами Преображенского стала мягкой, и ошарашенный противник провалился в нее по щиколотки. Он сразу забыл об атаке, пытаясь выбраться из явно непонятного для него заклинания. Но мой «огненный шар», последовавший за ним, был отбит его «воздушным щитом», а вот «темная молния» оказалась неприятным сюрпризом. Хоть защита Преображенского и приняла часть урона на себя, все-таки моего противника зацепило неплохо — так, что его вырвало из зыби и отшвырнуло в сторону. Шпага, зазвенев, вылетела из его руки. Не дожидаясь, когда он очухается, я устроил настоящую бомбардировку врага огненными заклинаниями, после чего пару раз ударил «темной молнией».

Я покосился на секундантов. На лице Шуйского было восторженное выражение, а вот Орлов явно с тревогой наблюдал за черным дымом от взрывов моих «огненных шаров», в котором исчез Преображенский. Было видно, что он с трудом сдерживается от того, чтобы не остановить дуэль. Но вот он уже повернулся к Шуйскому, как тут появился мой противник. Он сумел меня удивить. Из дыма появилась фигура помятого и слегка подгоревшего Преображенского. Часть его лица украшал свежий ожог, часть была испачкана черным. Но взгляд горевших ненавистью глаз был прикован ко мне.

— Бельский! — прорычал он и выбросил вперед руки. От первого удара воздухом мне удалось увернуться, а вот от второго — нет. На этот раз от удара о землю у меня потемнело в глазах. Но, помня о вражеской тактике, я, пересиливая охватившую меня слабость, нашел в себе силы откатиться, и тут меня окончательно накрыло. Что я делал дальше, не помню: меня словно окутало черным покрывалом.

Когда я вновь начал осознавать происходившее рядом, то первое, что увидел перед собой — испуганные лица Шуйского и Шемякина. Но выражение на них быстро сменилось радостным, когда они поняли, что я смотрю на них.

— Ты как? — Голос моего друга внезапно стал хриплым.

— Да, как вы, господин? — присоединился к нему испуганный Шемякин.

Я прислушался к своим ощущениям — вроде, ничего не болело, да и вообще чувствовал я себя превосходно.