Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг.

Вдова погибшего Е. Н. Винда вспоминала о последних словах А. Г. Железнякова несколько по-иному: «Я стояла в дверях купе, где лежал Анатолий; несколько врачей стояли возле него и собирались начать осмотр. Анатолий опять полубессознательно сказал что-то по адресу машиниста. Раздался третий звонок. В это время под окном послышалось пение «Интернационала». Это пела проходившая мимо воинская часть. Анатолий неожиданно приподнялся на локтях и, глядя невидящими глазами куда-то вдаль, хриплым голосом, но внятно произнес: «Да здравствует революция, да здравствует Советская социалистическая Россия! И упал на подушку».

Современный историк и биограф А. Г. Железнякова С. Ромадин пишет так: «Потом «выяснилось», что первые слова в последнем монологе героя: «Бронепоезд не сдавать!», что вполне может означать – его застрелили еще до начала прорыва бронепоезда через Верховцево. Другим нравилось рассказывать, что только на базе сознание вернулось к пламенному революционеру и то на миг. Но бесстрашный героический борец за счастье народа все же успел крикнуть: «Да здравствует революция!». Не знаю кому как, но эволюция анархиста-разбышаки, а, в принципе, хорошего парня, под воздействием мудрых товарищей-большевиков, в высоко сознательного борца за советскую социалистическую государственность – умиляет. Не то, что Нестор Иванович несмышленый – социализм без Советов и партий, не говоря уж о большевиках!»

Что касается бронепоезда «Имени Худякова», то он ненадолго пережил своего командира. Прикрывая очередной отход к армии, бронепоезд снова оказался в окружении. На этот раз вести его на прорыв было уже некому. Поэтому команда взорвала бронепоезд и вышла из окружения пешком. Впоследствии вышедшие из окружения вооружили импровизированный бронепоезд, назвав его «Имени Железнякова». Новый бронепоезд воевал в бригаде хорошо знавшего погибшего – Г. И. Котовского.

Но, как оказалось, со смертью А. Г. Железнякова все обстояло не так просто. По воспоминаниям Е. Н. Винды, по заключению фельдшера, который первым осматривал рану Железнякова, выстрел был произведен с короткой дистанции, а найдена пуля была револьверной. Это значило, что А. Г. Железнякова, возможно, убил кто-то из своих.

Из воспоминаний Н. Улановской: «Я приехала в Николаев, когда Железнякова уже убили, а Алеша (муж Н. Улановской. – В.Ш.) стал заместителем нового командира бронепоезда. Есть версия, что убили Железнякова большевики: к тому времени, когда он попал на юг, после Октября, у них были с ним счеты как с анархистом, его объявили вне закона. Но Железняков умел воевать, значит, мог принести пользу. Заместителем ему дали большевика, после гибели Железнякова он стал командиром, но бойцы его не любили. Железняков ему сказал перед смертью: «Если хочешь, чтобы все не развалилось, сделай Алешу своим заместителем». Есть основания считать, что этот большевик его и застрелил, смертельно ранил в спину во время боя. А Железняков умер, убежденный, что в него попала вражеская пуля».

Впрочем, прямо имя потенциального убийцы А. Г. Железнякова осторожная Н. Улановская так и не назвала. Однако известно, что после смерти А. Г. Железнякова команду бронепоезда возглавили матросы А. Романов и И. Просин. Впоследствии именно И. Просин и стал командиром бронепоезда «Имени Железнякова». Значит, если верить Н. Улановской, Железнякова убил именно И. Просин или же кто-то из двоих.

Анархист В. М. Волин в конце 30-х годов вспоминал: «Отправляясь из Петрограда на фронт, прощаясь со мной и зная, что, будучи анархистом, он (А. Г. Железняков. – В.Ш.) мог ожидать от большевиков всего, чего угодно, Железняков сказал мне буквально следующее: «Что бы ни произошло и что бы обо мне не говорили, знай, что я – анархист, что я буду сражаться как анархист, и, если такова моя судьба, умру как анархист». И он попросил меня, если не останется в живых, разоблачать ложь большевиков».

Современный историк и биограф А. Г. Железнякова С. Ромадин пишет: «Анализируя особенности устройства БПл и состав БЧ, осмелюсь предположить: выстрел Железнякову в спину был сделан прямо в БПл под грохот десятка одновременно работающих пулеметов и всецелой концентрации внимания экипажа на противнике, когда он начал подниматься в башню КНП или уже в ней находился. В последнем случае только половина торса располагается в башне, причем достаточно свободно, что бы стоящий рядом поднял револьвер и смог всадить пулю почти в упор выше нижнего среза цилиндра башни КНП. А там пусть разбираются, если захотят, куда во время отчаянного боя влетела пуля-дура в смотровую щель или в открытый люк. О том, что Железнякова убрали, многие догадывались сразу, но это просто не афишировали. Более того, имелся конкретный подозреваемый»…