Начальник Жатского районного отдела Народного комиссариата внутренних дел старший лейтенант милиции Ветров получил сообщение: «Ночью в направлении Можайска пролетел вражеский самолет, он был обстрелян зенитной артиллерией в районах Кубинки, Можайска и Уваровки. Самолет повернул на обратный курс, но был вынужден совершить посадку из-за воспламенения двигателя. Возможно, была произведена выброска диверсантов. Всем отделам НКВД обратить на это самое пристальное внимание».
В ночь с 5-го на 6-е сентября старший лейтенант Ветров заступил на дежурство, его пост находился по дороге из деревни Карманово в сторону Ржева. Около 6-ти часов утра он заметил мотоцикл с коляской, движущийся в его сторону. Остановил его, внимательно посмотрел на мужчину в дорогом кожаном пальто с погонами майора ГБ и его спутницу. Спросил у них документы. Водитель мотоцикла с деланным равнодушием расстегнул пальто, и взору Ветрова предстали два ордена Красного Знамени, ордена Ленина, Александра Невского, Красной Звезды и, самое главное, Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Представьте себя на месте старшего лейтенанта. Перед вами не просто орденоносец – Герой Советского Союза, старший по званию, и, к тому же, из государственной безопасности. А ну как пожалуется начальству на самоуправство уездного милиционера. Не только стружку снимут, могут и погоны сорвать, а могут, вообще, во враги народа записать. Это быстро делается, тем более в условиях военного времени.
Другой побоялся бы связываться, отдал честь и отпустил бы майора на мотоцикле, но Ветров в тот день проявил себя образцовым оперативником. Он спокойно посмотрел на награды майора и начал внимательно изучать удостоверение офицера. «Заместитель начальника отдела контрразведки «Смерш» 39-й армии майор ГБ Петр Иванович Таврин направляется в Москву для детального медицинского обследования полученных в боях за советскую Родину ранений». В удостоверение была аккуратно вложена вырезка из газеты «Правда» о присвоении Таврину звания Героя Советского Союза.
Ветров внимательно смотрел на удостоверение. Так, печати все на месте, соответствуют действующим сегодня, скрепки правильные, ржавые. Многие диверсанты Третьего рейха были разоблачены даже не офицерами армейской контрразведки, а самыми обычными патрулями, и происходило это удивительно просто: немцы скрепки для документов делали из нержавейки, в Советском Союзе они делались из простого железа, соответственно, быстро ржавели. Достаточно один раз глянуть на документ, и сразу понятно, что это подделка.
У Таврина в документах скрепки были отечественные, не придерешься. В таком же идеальном порядке были документы спутницы майора, его жены Лидии Ивановны Шиловой. Думаю, что девять из десяти старших лейтенантов милиции на том бы успокоились, пожелали бы счастливого пути и долго смотрели бы вслед мотоциклу, увозящему героического фронтовика на лечение в тыл. Но Ветров поступил как настоящий профессионал, для которого мелочей в розыскной работе нет. Как известно, здесь на любую мелочь надо обращать самое пристальное внимание, зачастую то, что кажется незначительным пустяком, потом оказывается главной уликой. Он сразу почувствовал: в этом майоре было что-то неправильное. Но что именно?
Он еще раз внимательно глянул на пассажиров мотоцикла. Да, документы в полном порядке, держится спокойно, с соответствующим его статусу достоинством, придраться вроде не к чему… «Стоп! Одежда!» – наконец понял он. Всю ночь шел дождь, сам Ветров к тому времени простоял на посту три часа и уже промок и испачкался. На Таврине же и его супруге не было даже пятнышка грязи. Уж грязь-то точно должна быть, если путешествуешь на мотоцикле под дождем по сельским дорогам… Значит, ехали они не на мотоцикле. Тогда на чем? И где потом взяли мотоцикл?
На все эти размышления у Ветрова ушли считанные секунды. Помните фильм «В августе 44-го», финальную сцену, где капитан Алехин за пять минут прокачивает и разоблачает матерого немецкого диверсанта? Это не художественный вымысел, такие случаи были и в жизни. История Ветрова – яркий пример высочайшей профессиональной работы Народного комиссариата внутренних дел в годы ВОВ. Особенно примечательно, что диверсантов разоблачил не специально подготовленный волкодав из ГУКР «Смерш», а обычный советский милиционер.
Ветров сообразил, как может проверить свои подозрения. Он спокойно предложил Таврину и его супруге проехать в райотдел милиции, нужно, мол, соблюсти формальности, поставить в документы отметки о выезде из прифронтовой зоны. Объяснил, что без нее никак нельзя, любой следующий патруль остановит и начнет задавать товарищу майору неприятные вопросы, как он вообще сюда проехал, минуя посты. Таврин подвоха не почувствовал, доводы милиционера были здравыми, говорил он убедительно, без напряжения. «Надо, значит, надо, поедем в райотдел», согласился диверсант.