Михаил Юрьевич Лермонтов

Куда несетесь вы, крылатые станицы?В страну ль, где на горах шумит лавровый лес,Где реют радостно могучие орлицыИ тонут в синеве пылающих небес?И мы – на юг! туда, где яхонт неба рдеет,И где гнездо из роз себе природа вьет;И нас, и нас далекий путь влечет…Но солнце там души не отогреет,И свежий мирт чела не обовьет.

Пора отдать себя и смерти, и забвенью!Но тем ли, после бурь, нам будет смерть красна,Что нас не севера угрюмая сосна,А южный кипарис своей покроет тенью?[158][ «Экспромт», 1838]

И чем ближе подходил поэт к 1839 году, последнему в его жизни, тем явственнее слышался ему этот призыв смерти. Среди его стихотворений есть одно, очень сильное и мрачное, написанное неизвестно по какому случаю и обращенное к какому-то женскому образу, если под этим образом не разуметь души самого поэта. Это – очень яркое изображение предсмертной агонии.

Зачем ночная тишинаНе принесет живительного снаТебе, страдалица младая?Уже давно заснули небеса;

Как усыпительна их сонная красаИ дремлющих полей недвижимость ночная!Спустился мирный сон, но сон не освежитТебя, страдалица младая!Опять недуг порывом набежит,И жизнь твоя, как лист пред бурей, задрожит,Он жилы нежные, как струны напрягая,Идет, бежит, по ним ударит, и в ответТы вся звучишь и страхом и страданьем.

Он жжет тебя, мертвит своим дыханьем,И по листу срывает жизни цвет…И каждый миг усиливая муку,Он в грудь твою впился, он царствует в тебе.Ты вся изнемогла в мучительной борьбе;На выю с трепетом ты наложила руку;Ты вскрикнула, огнь брызнул из очей,И на одре безрадостных ночейПривстала, бедная: в очах горит мученье,Страдальческим огнем блестит безумный взор,

Блуждает жалобный и молит облегченья…Еще проходит миг; вновь тянутся мгновеньяИ рвется из груди чуть слышимый укор:«Нет жалости у вас! Постойте! вы так больно,Так часто мучите меня…Минуты нет покойной. Нет! довольноСтрадала я в сей жизни; силы нет…»

Приведенные стихотворения говорят достаточно ясно о том, какое безотрадное настроение охватывало поэта всякий раз, когда он начинал размышлять о своем настоящем.

Особенно печально был он настроен в самые последние годы своей жизни. Его предсмертная тоска всего яснее отразилась в его стихотворении «Моя Пери», которое он сочинил в Карагаче, в Грузии, в 1838 году, т. е. за год до кончины. Это единственное из всех его произведений, в котором он изменил своей любви к людям и жизни, почувствовал полное свое одиночество и с радостью готов был променять земную жизнь на любую воздушную отчизну. В сборнике его стихотворений, эти мрачные строки – одни из самых грациозных.