Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей

То же и с названиями книг, именами литераторов, драматургов, историков, которыми пестрела речь Ми-хал Михалыча: Эйхенбаум, Рассадин, Эйдельман, Зорин, Самойлов… и даже Дюрренматт с его пьесой «Играем Стриндберга», – я их запоминала, чтобы потом обязательно прочитать, иметь свое мнение и даже ввернуть словцо или кивнуть, на худой конец, как моя героиня в фильме «Покровские ворота» Людочка. Михал Михалыч, подобно персонажу Хоботова, меня волей-неволей просвещал.

В его разговорах то тут, то там возникал Гамлет – первая роль в театре у Охлопкова, которую мало кто из нас видел. Юный Михал Михалыч – Гамлет, «Быть или не быть?» Если судить по тому, как он любил мучить себя и всех вопросами, докапываясь до сути, ему эта роль была к лицу. И первая роль в кино, первый отрицательный персонаж, им сыгранный в фильме «Убийство на улице Данте» Михаила Ромма. Так и хочется воскликнуть вслед за ним: повезло сняться студентом у великого Ромма! И сразу первая шумная популярность, которую эта роль ему принесла. Он сразу молодел, когда рассказывал о спектаклях «Двое на качелях» в постановке Галины Волчек и «Сирано де Бержерак» в режиссуре Игоря Кваши и Олега Ефремова. Меня не покидает мысль, что имея внешность героя и красавца Кристиана, Михал Михалыч в душе был и сам похож на Сирано: его воспринимали не всегда тем, кем он, на мой взгляд, являлся.

Обязательным был рассказ о репетициях спектакля «Медная бабушка» по пьесе Леонида Зорина во МХАТе с гениальным Роланом Быковым в главной роли. «Медная бабушка» так часто упоминалась в его разговорах, что превратилась для меня в одно слово «меднаябабушка» и слилась с выражением отчаянья на лице Михал Михалыча. Он был режиссером спектакля. И спектакль закрыли. Ролан Быков в роли Пушкина не устраивал старейшин академического театра, а вслед за ними и министра культуры Фурцеву. Михал Михалыч говорил, что игра «Ролика» была виртуозной, но, по мнению «цензоров», он не мог играть «наше всё» – Александра Сергеича…

Автора пьесы на обсуждение не допустили, хотя Зорин пришел и уже направился в зал заседаний.

– А вы куда? – остановила его Фурцева. – Нет, вам туда не следует. Мы всё обсудим, а потом вам скажут.

Не забуду его растерянного лица, на котором застыла смущенная улыбка. Однако спорить не стал, умылся.

Фурцева прогона не видела, но была проинформирована.

– Причем здесь Ролан Быков? Этот урод! Товарищи дорогие, он же просто урод!

Михаил Козаков

Разочарование и боль звучали в словах о спектакле Анатолия Васильевича Эфроса «Дорога» по Гоголевским «Мертвым душам», где он выступил в роли Автора. Постановка вызвала шквал критики, в том числе в отношении самого Михал Михалыча. Он говорил о принципиальных разногласиях с Анатолием Васильевичем в решении своего образа, что и послужило, по его мнению, одной из причин «провала». Вспоминая о тех событиях, Михал Михалыч терял всю свою обычную энергию и оживленность. Но, к счастью, у Эфроса он сыграл и свои успешные роли – и Дон Жуана и, в особенности, Кочкарёва в знаменитой «Женитьбе».

Были рассказы о съемках в фильме «Вся королевская рать», как если бы они всё еще продолжались в те самые дни, – не помню точно суть, но ощущение большого энтузиазма и заинтересованности от тех разговоров осталось. И неспроста – Михал Михалыч принимал участие в съемках не только как исполнитель, но и как режиссер, хотя в титрах его имя не значится. И конечно, его заветное – история о трудностях прохождения в высших инстанциях киносценария «Безымянная звезда» и больших надеждах, которые он связывал со своей режиссерской работой над этим фильмом. Каждый раз при упоминании успеха «Покровских ворот» он замечал, что «Безымянная звезда» для него – работа более высокого порядка. Он никогда не оставлял тему своего ухода из театров, пробивания сценариев и идей, споры о ролях…

Нет, всё-таки это были не рассказы или воспоминания, а скорее беседы, которые продолжал вести Михал Михалыч с самим собой и с теми, о ком говорил. Он – центр внимания, а ты – слушатель. Сидишь и наблюдаешь театр Михал Михалыча – там, где он тебя застал. Театр, потому что было зрелищно, масштабно, многоголосо – эти разыгрываемые им диалоги в лицах.