Миллион за жену беглянку

— Почему ты так говоришь? Уж точно это не она тебе сказала?

Алиса вымученно улыбнулась:

— Некоторые вещи вовсе не обязательно произносить вслух. А дети их чувствуют особенно тонко. Я — ошибка. Я не должна была вообще появиться на этот свет.

Винн подошел к Алисе и положил руки на ее обнаженные плечи. На его лице отражалось искреннее участие.

— А как насчет твоего отца, Майкла? Он относится к тебе так же, как твоя мать?

Алиса понимала, что стоит в данный момент на перепутье отношений с Винном. Если она расскажет ему всю правду, между ними все навсегда изменится.

Муж обнял ее.

— Поговори со мной, дорогая.

А ведь недавно Алиса упрашивала его поговорить с ней.

— Винн…

Она вздохнула, положила руки ему на грудь, чувствуя, как твердые мышцы перекатываются под ее ладонями.

— Дело в том, что… Майкл на самом деле не мой отец. Он мой отчим. — Она сделала глубокий вдох и продолжила: — Я никогда не встречала своего настоящего отца и не желаю его видеть.

— Почему? — В голосе Винна прозвучала тревога.

Алиса с трудом сглотнула ком в горле.

— Мою мать изнасиловали на вечеринке. Она никому не рассказывала об этом нападении, поскольку винила во всем себя — ведь она немного перебрала спиртного. Когда мама поняла, что беременна, было слишком поздно делать аборт. В конце концов она рассказала все моему отчиму, который в то время был ее бойфрендом, и тот настоял на том, чтобы жениться на ней, и вырастил меня как собственную дочь.

Винн выглядел шокированным, но в его взгляде по‑прежнему читалось сострадание.

— О, дорогая… Это так… Я не знаю, что сказать. Когда ты узнала? Недавно? Родители сами рассказали тебе?

— Мама и отчим договорились молчать. Я случайно узнала, когда мне было пятнадцать…

— Ты знаешь об этом с пятнадцати лет?

— Однажды вернувшись домой раньше, чем ожидалось, я невольно подслушала, как мама и Майкл обсуждают обстоятельства моего рождения. Отчим считал, что мне нужно все рассказать, но мама была против. Когда я призналась, что слышала их разговор, мама вынуждена была рассказать мне о том, что на нее напал один подонок.

— Но почему ты не рассказала мне? — Голос Винна стал хриплым, он отдернул руки, словно не мог больше прикасаться к ней. — Бога ради, зачем скрывать такое от меня, твоего мужа?

Алиса попыталась понять, какие эмоции им владеют. Почему его глаза так сверкают: может, от гнева или отвращения?

— Я не сказала тебе, потому что не хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь на меня сейчас, словно на что‑то гадкое и ужасное.

— Вовсе я так на тебя не смотрю…

— Ты представляешь, каково мне было узнать, что я — результат изнасилования? — спросила Алиса и, не давая мужу времени ответить, продолжила: — Это мерзко и жутко. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вспоминаю об этом. Внешне я не похожа на мою мать, и, разумеется, я не похожа на своего отчима. Когда мама смотрит на мое лицо, она видит лицо своего насильника — человека, против которого так и не были выдвинуты обвинения, и он, вероятно, давно обзавелся женой и детьми. Как могла моя мать любить меня? Ведь я — воплощение ее худшего кошмара. Она считает, что поступила правильно, когда решила не делать аборт. Майкл думает, что поступил правильно, женившись на ней и вырастив меня как собственного ребенка. Но поженились они только ради меня. Их отношения были обречены с самого начала, и это целиком моя вина. Неудивительно, что они развелись через несколько месяцев после того, как я все узнала. Я разрушила столько жизней!

— Дорогая… — Винн сделал шаг к ней. — Ты ни в чем не виновата. Ты в этой ситуации — невинная жертва, как и твоя мать, и Майкл. То, что случилось, — ужасно. Еще более ужасно, что правосудие так и не свершилось.

Алиса отвернулась, испугавшись, что может разрыдаться перед Винном. На протяжении многих лет она учила себя не плакать, выражая свое душевное страдание другими способами — через истерики, гнев, сарказм и грубые ответы.

Она почувствовала, как муж подошел к ней сзади и обнял ее. Его руки легли на ее талию с такой осторожностью, что в горле Алисы образовался ком.

Винн прижался подбородком к ее макушке.

— Спасибо за то, что поделилась своей тайной со мной. Должно быть, тебе было нелегко все это время держать ее в себе.

Алиса медленно повернулась и обняла мужа за талию. То, как их тела сейчас соприкасались, казалось настолько естественным, правильным — словно сложились две части головоломки.

Алиса посмотрела мужу в глаза и с удивлением заметила в них нежность.

— Ты должен мне кое‑что пообещать. Пожалуйста, не рассказывай Айзеку.

Винн нахмурился.

— Он не знает?

— Нет, и мы все: я, мама и отчим, — не хотим, чтобы он узнал.

— Считаете, это мудро? Вспомни, что попытка скрыть правду от тебя не помогла, а стало лишь намного хуже.

Алиса опустила руки и шагнула назад.

— Не заставляй меня сожалеть о своей откровенности с тобой, Винн. Я настаиваю на том, чтобы Айзек не узнал. Я не вынесу, если он перестанет считать меня своей сестрой.

На пару секунд воцарилась тишина.