Миллионер для Золушки

– Да. За свое ужасное поведение тогда во дворе дома, где ты снимаешь квартиру. Я вела себя очень некрасиво. Оскорбляла тебя, гадости говорила. Не знаю, что на меня нашло.

Я знаю… Зависть нашла, застила глаза и душу плен захватила. Я ведь помню, как сводная сестра, смотря репортаж, облизывалась на Богданова и говорила о нем словно о высшем существе. Наверно, неприятно знать, что твое божество встречается со сводной сестрой. Но вслух не стала озвучивать свою мысль. Хорошо, что сестра поняла низость своего поведения и вообще умеет и готова извиняться. Значит, еще не все потеряно.

– Мы все-таки сестры, – продолжала каяться Сонька, – а я такого наговорила тебя, да еще при Богданове.

– Ничего, Сонь, давай забудем.

– Давай забудем, – просияла сводная сестра. – Знаешь, Даш, мне очень одиноко, и подруг совсем нет. Я некрасивая, – Соня тяжко вздохнула, невыразительные, излишне накрашенные глаза наполнились слезами, – никто не хочет со мной дружить.

Нет, здесь не только в некрасивости дело, просто Сонька унаследовала склочный характер мачехи и переняла ее манеру поведения. Но Наталья Васильевна Соньку тоже не баловала общением и лаской. Между ними никогда не было той близости и теплоты, как у меня с мамой. Ее любимчик – Олежка, это с него мачеха пылинки сдувала. Олежке то, Олежке это… Как мне рассказывала одна сплетница из поселка, Олега мачеха родила от своего любимого мужчины, который бросил ее, узнав о беременности, а потом она, будучи беременной, вышла замуж за человека намного старше себя, толстого и некрасивого. Сонька была от мужа.

– Может, сходим куда-нибудь вместе повеселиться? – вдруг предложила сводная сестра.

Это предложение еще больше изумило. Мы никогда не поддерживали с ней сестринских отношений. Сонька постоянно ябедничала и врала мачехе, списывая на мой счет свои прегрешения. Я и молоко проливала, и вещи всякие ломала, а еще постоянно еду таскала из холодильника. Если честно, идти куда бы то ни было с Сонькой совершенно не хотелось. И вообще, для меня все веселье сейчас заключалось в Богданове. Жила от одной встречи до другой. Но я добрая душа, мне стало жаль сводную сестру. Наверное, трудно жить такой некрасивой, да еще не любимой матерью.

– Повеселиться – это как? – натянуто произнесла я.

Мы совершенно разные с Сонькой, и наверняка нас веселят совершенно разные вещи. Кроме того, такое непонятное превращение из завистливой сводной сестры в хорошую вызывало недоверие. Хочет через меня подобраться к Богданову? Тут без вариантов, Игорь на нее даже не посмотрит. Я до сих пор не верю, что такой мужчина встречается со мной, а с Сонькой он может быть разве что по принуждению. Или думает в будущем, если наши с ним отношения сложатся, выпросить какие-то привилегии – допустим, работу в «Родных просторах». Очень подозрительно она себя ведет.

– Сходим куда-нибудь вместе? – повторила сводная.

– Не знаю даже.

Сказать решительное «нет» так и не смогла.

Соня, совсем как до этого мачеха, поджала губы. Обиделась?! Ладно, Даш, что ты, в самом деле, надо давать людям шанс.

– Сонь, если хочешь, можно пойти в театр… Билеты не так уж и дорого стоят. Я подберу интересную пьесу и поговорю с Верой Ильиничной, чтобы она разрешила тебе переночевать.

– Театр, – кисло скривилась Соня, – я под весельем понимала другое. Ну, там, выпить немного и потанцевать.

– Нет, выпивка и танцы не для меня.

– Ой, Даш, не включай, пожалуйста, строгую учительницу. Я же не предлагаю напиться в хлам – так, по чуть-чуть для поднятия настроения. Можно подумать, ты никогда не пила.

Пила, но не больше двух с половиной коктейлей. Причем даже после этого количества, как показала практика, вела себя не очень адекватно.

– Нет, Сонь, извини, меня не интересует такой досуг.

На миг лицо сводной сестры сковала раздражительная, даже злобная гримаса. По спине побежал холодок. И без того не слишком привлекательное девичье лицо стало еще более некрасивым. Я слышала, за глаза сводную сестру зовут жабой. Вот сейчас она действительно походила на какую-то отвратительную жабу. Не знаю, зачем Сонька извинялась, но точно не из-за участия и сестринской любви ко мне.

– О, кого я вижу, – в комнату зашел сводный брат, – Дашка красивая мордашка приехала.

– Привет, – кисло скривилась я и сосредоточилась на расстановке тарелок по праздничному столу.

От приближения Олега, его глумливой улыбочки и слов меня невольно внутренне передернуло. Мне он тоже кажется жабой. Хотя, в отличие от Соньки, сводный брат симпатичный, даже красивый парень. Русоволосый, зеленоглазый, до Богданова далеко, но в целом с хорошей мужской фигурой. И возможно, его порочная улыбка вкупе с наглым раздевающим взглядом казались многим представительницам противоположного пола привлекательными. Сколько себя помню, на нем всегда девки гроздьями висли. Во мне же сводный брат всегда вызывал плохо контролируемую неприязнь. Даже от его взгляда хотелось помыться.