Миллионер для Золушки

Олег учился весьма посредственно, читать не любил, работал обыкновенным водителем, но преподносил себя так, словно он министр транспорта, не меньше, и сам глава государства у него каждодневно совета спрашивает. По части самоуверенности Олег даже с Богдановым мог поспорить. Только я совершенно не видела оснований для такого высокого мнения о своей персоне.

– Все хорошеешь, Дашка!

Обернулась и прямо задохнулась от раздражения: оказывается, сводный брат подошел почти вплотную ко мне.

– Помочь, сестренка? – И всегдашняя гадливая улыбочка.

– Ну что ты, Олежка, это ведь не мужская работа, пойди лучше на диванчике полежи.

Сонька фыркнула.

– Язва, – с намеком на сексуальность прошептал сводный брат и тронул пальцами мой локон.

Меня снова прошило неприязнью. Казалось, все, до чего дотрагивались руки этого самовлюбленного болвана, становилось липким, грязным и дурно пахнущим. Чтобы сдержаться, не наговорить кучу гадостей или, не дай бог, не стукнуть по наглой мужской морде, резво расставляя тарелки, прошла вперед.

– Придумала, – вдруг воскликнула Сонька.

– Что придумала? – была рада переключить разговор я.

– Придумала компромисс, куда мы сможем с тобой пойти, – загадочно произнесла Сонька и, словно торжествующе, улыбнулась. Бедненькая, даже с улыбкой на лице все равно жаба. – Ни тебе, ни мне, можно сходить в кино.

Глава 8

Удивительно, но семейный ужин прошел вполне спокойно. Папа держался молодцом, пил только минералку, мачеха – наверное, потому, что пришли соседи, – практически не отпускала беспардонных замечаний, старалась казаться веселой хлебосольной хозяйкой. Получалось так себе, но соседи тоже были знакомы с ее своеобразным характером. На лице Соньки весь вечер играла загадочная полуулыбка, словно она знала какой-то очень важный секрет. Может, влюбилась в кого. Или в нее кто-то влюбился.

Олег посидел немного и ушел. Как просветила мачеха, с прошлой своей девушкой, которая в последний мой визит была беременна, он разошелся. Наталья Васильевна пренебрежительно сказала, дескать, та нагуляла ребенка непонятно от кого и хотела повесить его на Олега. Что-то мне подсказывало, это не девушка непонятно от кого нагуляла, а ненаглядный Олежка еще не нагулялся и не хочет нести ответственность за свои гулянки. Бедный ребенок, еще до рождения никому не нужен. Теперь сводный лоботряс завел себе новую пассию. Надеюсь, эта новая девушка будет более осмотрительной и не станет полагаться в вопросах контрацепции на мужчин.

После ухода сводного брата, когда часы показывали восемь часов, тоже засобиралась ехать в город. Такси вызывать до поселка Великомихайловский было дорого, автобусы в такое время уже не ходили, но живущий через три дома дядя Коля иногда подрабатывал извозом.

– Даш, что ты такое придумала? Куда собралась на ночь глядя?! Завтра поедешь, – стала активно отговаривать меня Сонька, когда я, встав из-за стола, озвучила свои планы. – А сегодня дома останься ночевать, в моей комнате можно диван разложить. Дядя Колька, старый хрыч, дерет такие деньги за поездку, не хуже таксистов. А утром тебя Олег может отвести.

Вот уж не надо такой радости. Куда приятнее и безопаснее общественный транспорт. Бедненькая Сонька, наверное, ей совсем одиноко, так старается со мной подружиться.

– Конечно, оставайся, – поддержал сводную сестру отец, – это же твой дом, тут тебе всегда рады.

Только радость это своеобразная, в большинстве своем в виде упреков и претензий выражается.

– Чего на ночь глядя ехать, – продолжил папа. – А Колька совсем бессовестный, пользуется тем, что автобусы редко ходят, цены загибает.

И снова я растерялась, не зная, как лучше поступить. Моим домом уже давно стала дюймовочкина комната в квартире Веры Ильиничны. А этот дом ассоциировался у меня одновременно с большим счастьем и большой бедой. Но я часто по нему скучала, ведь тут очень много вещей, купленных еще при маме. И здесь целый пласт воспоминаний. Надо будем поговорить с папой и Натальей Васильевной: если они после ремонта соберутся выбросить какие-то мамины вещи, может, я заберу их себе. Все, чего касались мамины руки, казалось для меня священным.

– Уехать она надумала, – недовольно заворчала мачеха, – а мне посуду самой мыть?! И еду готовь, и посуду мой. А они посидят, как принцессы, поумничают и в город укатят.

– Оставайся, дочка, – жалостливо попросил папа, – посуду поможешь убрать, Наталья правда устала с этим днем рождения, а потом давай с тобой старые фотоальбомы посмотрим.

Трезвому отцу отказать не смогла. Ничего страшного не случится, если я останусь до утра, а потом с первым автобусом покачу в город. Игорь вряд ли приедет раньше меня, он, как и большинство мужчин, любит поспать.