Милые детки

– Если хотите и дальше сохранять с законом хорошие отношения, очень советую все-таки подтвердить свою личность. Я не постесняюсь вам вменить воспрепятствование расследованию, если до этого дойдет.

Она подождала еще минуту, затем начала вставать из-за стола. Тут вмешался адвокат.

– Подождите, – сказал он. – Она будет сотрудничать, правда, Наташа?

Девушка пробубнила что-то нечленораздельное.

– Погромче, пожалуйста, – сказала Харпер.

– Меня зовут Наташа Даулинг.

– Вот и славно, – сказала Харпер. – Не так уж сложно, правда? Что ж, мисс Даулинг, расскажите мне, пожалуйста, что вы делали, когда мы с вами встретились сегодня днем?

Девушка, казалось, снова спряталась в свою раковину. Она молчала.

– Наташа, – сказала Харпер чуть мягче, – разговаривать со мной в ваших интересах. Ситуация у вас, мягко говоря, не самая выигрышная. Арестовали вас по подозрению в похищении, но обвинения могут выдвинуть и похуже – в деле замешаны дети.

– Вы же сами там были, – сказала подозреваемая после паузы. Ее голос звучал громче и глубже, чем прежде. – Вот вы мне и расскажите, что я делала.

– Я знаю только то, что видела. Я хочу, чтобы вы мне рассказали, что происходило с вашей точки зрения.

– И что это изменит? – сказала Наташа, протянув руку к стоявшему перед ней стаканчику. – Вы про меня уже явно все поняли, скажете нет? – Она глотнула чаю, но тут же выплюнула его обратно и с размаху поставила стаканчик на стол, прокомментировав: – Ну и дрянь. – Немного чая выплеснулось через край, на серой ламинированной столешнице расплылась бледная лужица. Белесая пленка остывшего молока уныло повисла на краю стаканчика мертвой, сморщенной молочной кожицей, вполне подтверждая ее мнение. Харпер бросила на стаканчик хмурый взгляд.

– Если хотите, расскажу вам, что я думаю, – сказала она.

– Я вся в предвкушении. – Наташа скрестила на груди руки.

– Я думаю, что у вас свои счеты с Патриком. Думаю, вы забрали его детей, чтобы ему отомстить.

– Кто такой Патрик?

– Вы прекрасно знаете, кто это. Я видела вас вместе около его офиса пару недель назад.

Наташа долго молчала. Адвокат успел несколько раз высморкаться, закашляться, извиниться, снова закашляться. Харпер со вздохом взглянула на часы. Она уже почти собралась уходить, когда девушка вдруг заговорила. Голос ее звучал совсем иначе – сделался тоненьким, почти детским.

– Я же вам тогда сказала. Так и знала, что вы мне не поверите. Какая разница, что я буду говорить, это ничего не изменит.

– Скажите еще раз. Для протокола.

Наташа говорила так тихо, что Харпер пришлось податься вперед, чтобы расслышать ее слова.

– Я их спасала.

– Спасали?

Наташа кивнула, дернула темной бровью.

– Это правда. Думала, меня за это поблагодарят, а не арестуют.

– В каком смысле спасали?

– В прямом – забрала их не я. Я их нашла – коляска была спрятана в лесу. Хотела поскорее передать полиции и решила срезать через реку, но застряла. И тут явились вы.

– Вас кто-нибудь видел? В смысле как вы нашли детей? Кто-то может подтвердить ваши показания?

Наташа покачала головой:

– Нет, я была одна. Именно поэтому совершенно не важно, что я скажу, так ведь?

Харпер задумалась. Могло ли это быть правдой? Мог ли кто-то другой украсть коляску? Она постаралась взглянуть на ситуацию непредвзято. Других подозреваемых у них не было, да и свидетелей тоже, кроме самой Харпер, – во всяком случае, больше никто пока не объявился. А видела-то она всего ничего – каких-то несколько секунд, сразу после того, как она выбежала за поворот речного русла, заметила в воде женщину с коляской, проорала: «Стоять! Полиция!» – и бросилась за ней. Наташа тут же отпустила коляску, выбралась на берег и сделала ровно то, что делают преступники, – попыталась сбежать. И все это за считаные мгновения, пока молния раздирала небо у них над головами.

– Зачем вы тогда побежали, если собирались передать детей полиции? Бросили их и попытались удрать. Не очень-то доблестный поступок.

Наташа опустила глаза.

– Это правда. Я запаниковала. Я знала, что вы из полиции, и понимала, как выгляжу со стороны – стоя посреди реки с этой коляской, с пропавшими детьми, которых все вокруг ищут. – Она снова посмотрела Харпер в глаза: – И ведь я не ошиблась?

– А как вы там оказались? Что вы вообще там делали?

– Гуляла. Отличное место для прогулок.

Какая очевидная ложь. Но напрямую выражать недоверие к словам подозреваемого – это мощный прием, очень действенный, его лучше попридержать. Поэтому Харпер просто спросила:

– С какой стороны вы пришли?

– Приехала из города. Припарковалась неподалеку.

– Но ни у пруда, ни у кафе вы машину оставлять не стали.

– И что?

– Да нет, ничего, просто гуляющие обычно паркуются там. А вашу машину мы нашли на границе леса, ближе к холмам. Кстати, как раз недалеко от того места, где вас задержали.

Наташа молчала, пристально глядя в глаза Харпер.

– Вы следили за Лорен в парке?

– Нет. Говорю же, я гуляла. С чего бы я стала за ней следить? Откуда я должна была знать, что она тоже приедет?

– Ага, – сказала Харпер. – То есть Патрика вы не знаете, но зато знаете, кто такая Лорен?