Милый яд

Он проследил за моим взглядом до оранжевого куска, обернутого пищевой пленкой.

– Я не люблю морковный торт, – признался он.

Я протянула руку.

– А ну-ка делись.

Он протянул торт мне.

– С днем рождения, Чарли.

Я покраснела, разворачивая торт и откусывая от уголка. Школьный двор под нами казался светлее.

– Я никогда не смотрела с этого ракурса средь бела дня, – я снова накрыла тесто пленкой. – Здесь красивее, чем я себе представляла.

Вовсе не это я хотела сказать. Мне хотелось спросить, почему он появился, но я знала ответ. Держала его в своей руке. Иначе зачем бы ему появляться с морковным тортом? Мои ладони стали такими липкими, что с таким потом я могла бы открыть аквапарк.

– По пути сюда я думал, что скажу, если увижу тебя.

– Да? К чему ты пришел?

– Ни к чему. Я все исключил.

– А были кандидаты?

– Мне жаль.

– Хорошее начало, но слишком короткое, – согласилась я.

– Я эгоист.

– Это упрощает наши отношения. Это несправедливо по отношению к нам обоим.

– Я скучаю по тебе.

Мое сердцебиение участилось, отдаваясь пульсацией в ушах.

– Я не вижу в этом ничего плохого.

За исключением того факта, что я уже чувствовала, что слабею, а я поклялась уважать себя так, чтобы не позволять никому таскать меня за собой.

– Чарли, – я повернулась к нему лицом. Тейт держал в руке пенни, переворачивая его снова и снова. Он бросил его мне. – Пенни за твои мысли.

– Я скучаю по тебе, – призналась я. Я подбросила монету обратно, ожидая, когда он ее поймает. – Пенни за твои.

– Ты – это оно.

– Что?

Он придвинулся ближе, соприкасаясь со мной плечами. Сладкая решимость зажгла огонь в его глазах.

– Ты сказала, что хотела найти то, что заставит меня двигаться дальше. Ты – это оно, Чарли. Ты – то, что заставляет меня двигаться дальше.

Я вспомнила тот день. Мы впервые поговорили по телефону, а потом я появилась у него дома. Я уже тогда падала назад.

– Я люблю тебя, Шарлотта Ричардс. Я не могу обещать тебе, что со мной всегда будет хорошо, но могу обещать, что всегда буду тебя любить, и мне никогда не будет стыдно это сказать. Последние пять лет я тонул в горе. Но потом нашел самое драгоценное на свете – тебя.

Его рот завладел моим, прогоняя годы одиночества и заменяя их им. Я чувствовала его повсюду. Вдохнула знакомый аромат сандалового дерева, костра и цитрусовых. Сплелась с ним языками.

Я отстранилась, тяжело дыша, и прижалась своим лбом к его.

– Ты придумал все это в машине?

– Это была продуктивная поездка, – он наклонился для еще одного поцелуя. Я улыбнулась ему в губы, осознав, что сегодня впервые услышала ответное признание в любви от того, кого любила.

Эпилог

= Чарли =

– Шарлотта, милая, ты снова это делаешь, – Рейган с важным видом входит в мой кабинет (да, кабинет с четырьмя стенами и даже с окном) и бросает журнал на мой заваленный стол.

Я хмыкаю, не отрываясь от электронного письма иностранному издателю, желающему купить итальянские права на книгу, которую я недавно приобрела.

– Что именно?

– Что-то от меня скрываешь. Почему я должна узнавать из газет, что ты подписала контракт на пять книг с «Рэндом Хаус» для Маршалла Клайва? – она берет номер «Паблишерс Дэйли» и машет им в воздухе. – В конце концов, это мое агентство.

Но в ее голосе нет ни намека на гнев. Да и с чего бы ему взяться? Этот контракт состоит из семизначных цифр. Поскольку я работаю на нее как полноправный агент, ее доля могла бы покрыть целый год обучения одного близнеца в их буржуйском детском саду. Предпочтительно Ноя. Итан оказался засранцем, который до сих пор плачет при виде меня.

– Они должны были опубликовать это не раньше понедельника, – я вырываю журнал из ее ухоженных рук и засовываю его в один из ящиков, чтобы позже отправить Маршаллу фотографию. – Я… – я останавливаюсь. Мне не жаль. Здесь не за что извиняться. Я заключила офигенную сделку и забыла уведомить Рейган. Я учусь избавляться от чувства вины. От необходимости извиниться перед всем миром. Это процесс, но я определенно делаю небольшие успехи.

– Нет, тебе не жаль, – улыбка расплывается по лицу Рейган. – И тебе не следовало бы жалеть. Расскажи мне все об этой сделке. За ланчем, – она хлопает в ладоши.

Сейчас самое подходящее время извиниться.

– Не могу. Извини, – но впервые за многие годы это слово не имеет такого дополнительного груза. Я не боюсь подвести другого человека. – Я встречаюсь с Тейтом за ланчем. Давай за ужином или отложим?

На заднем плане мальчики проснулись ото сна, о чем свидетельствуют их крики. Я слышу, как люди снаружи пытаются предложить им еду, которую трехлетним детям есть нельзя. Странно, но я вроде как привыкла писать с двумя орущими детьми у меня над ухом. Если этот опыт общения с близнецами из вторых рук чему-то меня и научил, так это тому, что материнство – это учебный лагерь всей жизни. Я вновь прониклась уважением к матерям во всем мире.

– Тейт, – Рейган поиграла бровями. – Куда он тебя ведет?

Я не могу ей сказать. Не потому, что Тейт просил меня не делать этого. Он не просил. А потому, что почти уверена, что это личное. Я не могу этого объяснить. У меня просто есть догадка.