Милый враг мой (СИ)

Селина внимательно наблюдала за передвижениями короля, и когда тот удалился на значительное расстояние, повернулась к Людовику, намереваясь высказать все, что она о нем думает. Но неожиданно снова заиграла музыка, извещавшая начало следующего танца. Девушка даже не заметила, как оказалась в объятиях герцога, который уверенно вел ее среди танцующих. Она была вынуждена признать, что Людовик — великолепный танцор, гораздо лучше всех, с кем она танцевала до сих пор, включая короля. Селину начинала раздражать безупречность герцога Анжуйского во всем, за исключением отношения к ней — он был слишком хорош собой, прекрасно обходился с другими дамами, имел божественный голос, пел как ангел и танцевал как бог. А если прибавить сюда то, что у него были самые мягкие губы, а от его ласк и поцелуев трепетала не только Селина (об этом ей успела поведать словоохотливая Лили), можно вообразить, какой уникальный экземпляр представлял собой Людовик Анжуйский.

Селина мысленно положила на одну чашу весов все несомненные достоинства принца, а на другую — его далеко не самое лучшее отношение к ней, и, с удовлетворением отметив, что вторая чаша перевесила первую, с нескрываемым отвращением посмотрела на герцога.

— Вы, конечно же, довольны, ваше высочество, результатами своего неоправданного вмешательства в мою жизнь. Я знаю, что вы не дадите мне и шагу ступить без вашего ведома, но во дворце, и не понимаю, зачем вы настояли на сопровождении меня в замок де Лодвиль.

— Вы что-то задумали, — улыбнулся герцог, но в его глазах не было и тени улыбки. — Правда, пока еще не знаю, что именно, но я не намерен выпускать вас из виду.

Селина хотела было возмутиться, но не успела. Дофин продолжил:

— Да, чуть не забыл: из вполне достоверных источников мне стало известно, что на правом плече его величества нет никаких шрамов, впрочем, на левом тоже.

— Я вам не верю.

— Меня это не удивляет, — холодно заметил Людовик. — К сожалению, вы верите только в то, во что хотите верить. Ваше поведение вызывает подозрения, мадемуазель, и я не знаю, на что вы способны.

— Вы оскорбляете меня!

— Неужели? — удивился герцог. — Чем же? Наше недоверие взаимно, значит, не может оскорбить.

— Но я же ничего не сделала! — с ноткой отчаяния и как-то совсем по-детски возразила Селина.

— Его величество тоже, — парировал Людовик. — Если раньше у меня не было доказательств, то теперь они есть, только вы не хотите их признавать.

— Я поверю, если вы позволите поговорить с тем, кто дал вам эти доказательства.

— Боже мой, да кто же вам запрещает! — воскликнул герцог. — Я не скрываю ее имени, — он слегка понизил голос. — Думаю, мадемуазель де Биньон с удовольствием расскажет вам обо всех интимных подробностях…

— Я ничего не желаю об этом знать!

— Значит, мне послышалось, что вы хотите побеседовать с моим осведомителем, — беззаботно произнес Людовик и вдруг стал серьезным. — Я от всего сердца советую бросить эту затею, ибо о ваших расспросах тут же станет известно королю, а его величество не жалует людей, подозревающих его бог знает в чем. Поверьте, мадемуазель, ваше близкое родство с бывшей возлюбленной не поможет.

— Почему же вы уверены, что мадемуазель де Биньон не расскажет королю, о чем вы ее спрашивали?

— Потому что когда-то я оказал ей небольшую услугу, за которую она теперь сполна расплатилась.

— О, я понимаю, — Селина довольно недружелюбно взглянула на него.

— Ничего вы не понимаете, — рассердился Людовик. — Это совсем не то, о чем вы подумали. Просто я знаю кое-что о мадемуазель де Биньон, а теперь она знает кое-что обо мне. Нет ничего надежнее такого взаимного…

— …шантажа? — подсказала Селина.

— Называйте как хотите, мне все равно. Но, надеюсь, вы помните, мадемуазель де Лодвиль, что я занимаюсь этим делом исключительно ради того, чтобы помочь вам. Вы же, как я понимаю, совершенно этого не цените, и мои благородные порывы начинают угасать.

Селина понимала, что его замечание не лишено смысла. Ведь если бы не она и ее просьбы помочь раскрыть преступление трехлетней давности, Людовик никогда бы не обратился к мадемуазель де Биньон, да и вообще не догадывался о подозрениях Селины. Все было бы по-другому. Правда, теперь его высочество защищает короля и всячески старается помешать ей отыскать убийцу ее родителей, но это только пока она уверена, что убийца — его величество. О господи, должна ли она поверить словам Людовика?!

— А это действительно правда? — осторожно спросила она.

— О чем вы?

— О том, что на руке короля отсутствует шрам. Это правда?

— Боже мой, неужели вы хотите, чтобы я присягнул вам на Библии? Вы не можете поверить мне на слово?

— Могу, — вдруг просто ответила девушка и добавила: — Я вам верю, ваше высочество.

Людовик удивленно посмотрел на нее. Очевидно, он уже не ждал такого ответа.

— Верите просто так? Безо всяких условий?

— Безо всяких условий, — подтвердила Селина.