Милый враг мой (СИ)

В сопровождении стражников Селина направилась к выходу из бального зала, где еще несколько часов назад беспечно танцевала, не подозревая о грядущих ужасных событиях. Но внезапно, в полной тишине, сопровождавшей ее уход, прозвучали резкие слова, заставившие девушку вздрогнуть:

— Ведьма! Она околдовала короля, добилась его расположения, а потом сговорилась с самим дьяволом и убила его! Она ведьма! Ведьма!

В зале поднялся страшный шум, присутствующие соглашались и не соглашались с новой версией, пытаясь одновременно с этим найти того, кто выдвинул это обвинение. Однако Селина сразу же поняла, что власть предержащие, а прежде всего, конечно, Людовик, с удовольствием зацепятся за него, и оно станет последним штрихом обвинения, которое скоро будет ей предъявлено. Теперь она вступит в конфликт не только с законом, но и с вездесущей церковью, а уж последняя позаботится, не без помощи сестры Анны, чтобы из лап священной инквизиции Селина живой не выбралась. То, что она не доберется до эшафота или до костра, несомненно уготованных ей, пугало Селину. Мучения, ожидающие ее в самом ближайшем будущем, заставляли бедняжку дрожать всем телом. Сознание помутилось, а тошнота подступила к горлу; девушка поднесла руку ко лбу и покачнулась. Неловко повернувшись лицом к своим обвинителям, среди нескольких десятков настороженно наблюдающих за ней пар глаз, Селина случайно обнаружила только одну пару, взгляд которой выражал безграничную скорбь и боль от утраты близкого человека. И Селина вдруг поняла, что ей небезразлично мнение только их обладательницы, однако даже на ее милосердие она не имела права рассчитывать, ибо ею была дочь светлой памяти покойного Карла Х, ее высочество Жанна Арагонская.

Ноги у Селины подкосились и, тихо застонав, теряя сознание, она упала на руки подоспевших стражников.

ГЛАВА 13

— Очнитесь, мадемуазель! — произнес у Селины над ухом мягкий голос, и чья-то маленькая, но сильная рука потрясла за плечо. С трудом разлепив тяжелые веки, девушка увидела над собой незнакомую ей женщину, с усталым, но добрым лицом, в чистом опрятном платье и белом чепце. Над своей головой женщина держала масляную лампу, что позволяло хорошо рассмотреть не только ее, но и окружающие предметы. Селина обнаружила, что лежит на узкой, застеленной грубым одеялом кровати, рядом с которой расположились небольшой стол и стул. На столе Селина заметила кувшин, а под самым потолком маленькое окно с толстыми железными прутьями. У нее не осталось ни малейших сомнений — это Бастилия!

Селина посмотрела на женщину, которая привела ее в чувство, и слабым голосом поинтересовалась:

— Кто вы?

— Меня зовут Бланш, я жена Квентина Марло, надзирателя. С этого дня я буду приносить еду, а если вам не разрешат свидания, то стану и единственной собеседницей, на которую вы можете здесь рассчитывать.

— Я не доставлю вам много беспокойства, — грустно улыбнулась Селина. — Моя жизнь больше ничего не стоит. Даже если мне разрешат увидеть кого-нибудь кроме вас, никто не придет сюда, да и вы не захотите общаться со мной. Впрочем, вам не придется долго меня терпеть, мне вряд ли дадут задержаться на этом свете.

— Мне очень странно слушать вас, мадемуазель, — сказала Бланш. — Все те, кто когда-либо попадал сюда, как один твердят о своей невиновности, некоторые требуют моего мужа, коменданта, даже его величество короля, мечтают о свободе, а вы…

Селина зло усмехнулась.

— Но зачем это мне? Ни ваш муж, ни комендант не смогут мне помочь, потому что сам его высочество, ах, простите, его величество Людовик XII обвинил меня во всех смертных грехах, и столь умело, что свободы мне не видать уже никогда.

— Неужели вы действительно совершили эти преступления? — тихо спросила Бланш.

Девушка неестественно рассмеялась.

— Даже если я скажу вам, что нет, неужели вы поверите мне? — Селина взглянула на нее, и та отвела глаза. — Вот видите, зачем же вы спрашиваете, если уверены, что знаете ответ? Прошу вас, оставьте меня, мадам Марло, мне нужно побыть одной.

— Как вам будет угодно, — слегка поклонилась Бланш. — Желаете ли вы поужинать сегодня?

— Нет, благодарю.

Бланш уже собралась уходить, но на пороге обернулась:

— Мне велено передать вам, что завтра сюда придет человек, который будет защищать вас в суде.

— Защитник! Да он насмехается надо мной, — тихо пробормотала Селина, но громко произнесла: — Ах, как мило со стороны его величества! И когда же состоится суд, мадам?

— Послезавтра.

— О, так скоро! Однако, зачем же тянуть… Спасибо и на этом.

— Спокойной ночи, мадемуазель де Лодвиль.

— Спокойной ночи.