Милый враг мой (СИ)

— Я очень тронута, ваше высочество, ваше мнение для меня особенно важно. Мне было бы очень тяжело, если вы подумали, будто его величество убила я. Я глубоко сожалею о том, что случилось, хотя в этом и нет моей вины.

— Я знаю, что суд состоялся и вас признали виновной во всем, в чем посмели обвинить герцог де Шалон, Эдуард Руанский и мой глупый брат!

— Да, они старались, как могли. Людовик стал королем, и для него теперь не существует ничего невозможного.

— Но я не могу в это поверить! Он собирался жениться на вас, ведь это правда?

— Да, ваше высочество. Я дала ему свое согласие позавчера ночью.

— И что же случилось потом?

— Мы вернулись во дворец, а мне необходимо было поговорить с его величеством: я собиралась увидеться с моей подругой, которая должна была вчера или сегодня покинуть монастырь. Об остальном, я полагаю, вы уже знаете.

— Но почему вы вернулись к покоям короля?

— Потому что когда я в первый раз говорила с ним, мы обсуждали только нашу с Людовиком свадьбу и вспоминали о прошлом. Именно тогда его величество отдал мне перстень моей матери. То, о чем я действительно собиралась поговорить с королем, совершенно вылетело у меня из головы, и вспомнила о своем намерении лишь тогда, когда оказалась рядом со личными покоями. Поэтому мне пришлось вернуться обратно.

— Ходят слухи, что вы видели убийцу короля, однако не разглядели его.

— Да, это так.

— Но я не верю вам. Вы солгали.

— Ваше высочество! Выходит, что и вы солгали, когда сказали, что верите мне!

— Я верю в вашу невиновность, мадемуазель де Лодвиль, но также уверена в том, что вы покривили душой на суде. Вы прекрасно знаете, кто убил его величество, но не хотите, чтобы об этом узнали все. Кого вы покрываете?

— Вы ошибаетесь, ваше высочество. Почему я должна покрывать кого-либо, если от этого зависит моя жизнь?

— Именно это меня и удивляет. Однако, уверяю вас, мадемуазель де Лодвиль, что я очень редко ошибаюсь. Вывод же напрашивается сам собой… Господи, я не могу в это поверить!

Жанна встала и прошлась взад-вперед по комнате. Селина с ужасом смотрела на развитую не по годам принцессу, и кровь стыла у нее в жилах. Если это юное создание догадается о том, что она скрывает, и в порыве ненависти и негодования набросится на своего царственного кузена, то и ей не миновать той же участи, что уготовил этот изверг для нее, Селины, и что уже сотворил с королем Карлом!

Неожиданно принцесса резко повернулась и посмотрела на девушку.

— А вы знаете, как Людовик соизволил объяснить ваш поступок? Он сказал, что обвинение в колдовстве и тому подобном было специально предъявлено вам, чтобы судьи были более покладистыми и скорее подписали смертный приговор и отправили вас на костер, а также для того, чтобы вызвать негодование подданных. Однако он заметил, что знает истинную причину вашего поведения, но не хочет предавать ее огласке.

— О чем вы говорите? — охнула Селина.

— Людовик сказал: вы убили моего отца за то, что когда-то, как вы полагаете, он убил вашу мать.

Селина молчала, как громом пораженная. На что же еще способен этот человек?! Он уже восстановил против нее не только свою сестру, но и всю Францию, а для этого избрал самое страшное оружие — обвинения в колдовстве и ее прошлое! Но если первое — нелепо, то второе — жестоко и несправедливо!

Жанна внимательно наблюдала за Селиной, на лице у которой, как обычно, отражалась вся гамма чувств, владевших ею в тот момент.

Наконец принцесса не выдержала.

— Почему вы не опровергаете эти обвинения? Неужели все, сказанное Людовиком — правда?

— Нет, — твердо ответила на это Селина. — Я ведь уже говорила, что не убивала короля. Но я не могу лгать вам. Я действительно подозревала его величество в нападении на мой замок три года тому назад.

— Мадемуазель де Лодвиль! Опомнитесь! Что вы говорите?!

— Ваше высочество, мне невыносимо стыдно признаваться в своих подозрениях, которые, как я поняла позавчера, во время разговора с его величеством, не имеют под собой никаких оснований. Я не должна была, не имела права даже подумать о том, что король, которому я обязана всем, мог иметь отношение к той ужасной трагедии, которая разыгралась в моем замке. Как я могла подозревать самого честного и благородного человека, которого когда-либо знала! И хотя я не убивала его величество, то, что случилось со мной — это расплата за мое недостойное поведение.

— Это… это ужасно, — прошептала потрясенная Жанна. — Но почему вы подозревали его величество? Что послужило причиной этому?

Селина вздохнула и поведала принцессе то же самое, что когда-то рассказала Людовику, опять умолчав о существовании мадам Адель.

— Значит, — задумчиво проговорила Жанна, — вы полагали, что тот могущественный человек, о котором говорила ваша няня — его величество?

— Да, но я уже признала, что ошибалась. Я не знаю, кто убил моих родителей, но я абсолютно уверена в том, что это сделал не король Карл.

— Вы говорили Людовику о своих подозрениях?

— Нет, но он догадался о них. Его высочество был в ярости. Теперь я понимаю, что он имел на это полное право.