Minima Moralia. Размышления из поврежденной жизни

80. Диагноз.

О том, что мир тем временем превратился в систему, подобную той, которую несправедливо видели в «расхлябанной» Веймарской республике нападавшие на нее национал-социалисты, свидетельствует предустановленная гармония социальных институтов и тех, кто их обслуживает. Незаметно созрело человечество, жаждущее принуждения и ограничения, налагаемого на него продолжающим существовать вопреки всякому смыслу отношением господства. Однако эти люди, которых поддерживает объективно существующий общественный институт, как раз сами заграбастали те функции, которые, по справедливости, должны были бы диссонировать с предустановленной гармонией. Среди позабытых ныне мудростей есть и такая: «Действие вызывает противодействие». Если действие становится достаточно сильным, то противодействие сходит на нет, и общество, кажется, начинает активно стремиться к энтропии за счет смертельного уравнения напряжений. Научной деятельности точно соответствует тот вид духа, который она обуздала: ученым нет больше никакой нужды учинять насилие над собой, чтобы убедить всех в том, что они добровольно и усердно контролируют сами себя. Даже представая гуманными и разумными существами за пределами своей деятельности, они, стоит им начать мыслить в рамках профессии, обращаются в застывший образ патологической глупости. Однако соискатели мест – а все ученые являются таковыми – испытывают при этом большое облегчение, так как вовсе не видят в запрете мыслить ничего враждебного. Поскольку мышление накладывает на них груз субъективной ответственности, препятствующей реализации их объективной позиции в производственном процессе, они отказываются от мышления, отряхиваются и перебегают на сторону противника. Нежелание мыслить быстро превращается в неспособность: люди, которые без труда находят хитроумнейшие статистические отговорки, как только доходит до того, чтобы саботировать познание, оказываются неспособны сформулировать ex cathedra

[48]

самые элементарные содержательные прогнозы. Они обрушиваются на спекулятивное мышление и с ним убивают здравый смысл. Самые умные среди них догадываются, что их способность к мышлению поражена болезнью, поскольку поначалу она развивается не в целом, а лишь в тех органах, чьи услуги они продают. Некоторые еще со страхом и стыдом ждут, что их дефект обнаружится. Однако все без исключения убеждены, что общественность возвышает его до моральной заслуги, и рассчитывают на признание вследствие своей научной аскезы, которая вовсе таковой не является, а представляет собой скрытую черту их слабости. Их ресентимент подвергается общественной рационализации и обретает форму утверждения «Мышление ненаучно». При этом под влиянием контрольного механизма их духовная мощь по некоторым параметрам возросла до крайности. Коллективная глупость техников от науки есть не просто отсутствие или деградация интеллектуальных способностей, а разрастание способности к мышлению, которая сама же эти способности и пожирает. Мазохистская злоба молодых интеллектуалов проистекает из злокачественности их заболевания.