Минное оружие: вопросы минирования и разминирования

Наконец, один пес нашел мину, и пришлось копать яму до 30 см глубиной, а по схеме мины были поставлены в два ряда на расстоянии 2 м друг от друга. Я попробовал копать щупом, забивая его по рукоятку в землю. И вот под кустом раздался характерный стук (можно было отличить скрежет о камень от стука об мину, правда, далеко не всегда это было легко сделать). Раскопав землю на полметра в глубину, я нашел еще одну мину. После меня в другом ряду обнаружил мину Зоран, а следующую нашел опять я. К тому времени мы фактически ходили по минам, но те никакой опасности на полуметровой глубине не представляли. После этого Вучко нашел еще три мины, хотя сам же противился самостоятельной работе, не желая, чтобы руководство видело, что мы работаем не по правилам. У нас, впрочем, сложилось впечатление, что руководство интересуют не методы, а результат, и некоторые ограничения исходили, скорее, от сербских заместителей.

Вучко и нам троим пришлось повозиться, зря выкопав несколько глубоких ям. Ряды мин шли в этом месте под углом в 45 градусов, после этого работа была простой, соседняя подгруппа с помощью псов вышла на один уровень с нами. Мы все вместе выкосили и вырубили всю росшую между двумя линиями растительность, придав месту очищенный вид, пройдя для страховки еще с псами, а в некоторых местах и с миноискателем.

На следующий день мы двинулись влево с миноискателем, хотя с ним работать было невозможно из-за находящейся под землей железной трубы. Милэ и Шойко нашли здесь одну мину ТМА-3 щупами. Через пару дней, когда вроде работы не было и сидеть было скучно, да и надоели комары, я попытался пройти с миноискателем. Установив его на предельную чувствительность, я смог найти еще 5–6 мин. После чего работа была простой формальностью. Каждый день мы давали данные на 2–3 мины и пару десятков квадратных метров, сами же проводили время, загорая или купаясь в Саве. Некоторые рыбачили, а Свето даже додумался кинуть в реку ручную гранату.

В начале мая некоторые наши «тимы» получили работу по очистке одной телевизионной вышки от мин направленного действия МРУД, но ничего не нашли, т. к. все они были унесены по домам местными военными.

У РОНКО к тому времени возникли проблемы, т. к. сербское правительство не желало подписывать с компанией новый договор, для чего поводом использовало происшедший несчастный случай. По решению американского правительства вся наша техника и снаряжение передавались сербскому правительству в рамках кредита Мирового банка. Не сложно было предположить, что сербское правительство передало все это в пользование «своей» фирме УНИПАК, о которой через несколько лет американские и британские газеты будут писать как о компании, участвовавшей в финансировании Радована Караджича и сети его помощников.

К этому времени финансирование осуществлял Мировой банк, а подписание договора на разминирование в Республике Сербской зависело от местного сербского правительства. На конкурсе новый договор был подписан с фирмой МАЙНТЕК («Minetech») из Зимбабве. Ее владельцем был бывший командир спецназа Южной Родезии полковник фон Дайк, плавно поменявший свою должность на должность командира «президентской гвардии» Мугабе в Зимбабве. Затем он открыл компанию МАЙНТЕК («Minetech») для работы в рудниках Зимбабве. Заручившись поддержкой в «международном сообществе», он получил и контракты на ниве разминирования в Мозамбике и позднее зарегистрировал свою фирму в Англии. Однако тут началась кампания по разминированию в Боснии, и британское правительство привлекло именно компанию Дайка, который и подписал договор с сербской компанией УНИПАК о совместной работе по разминированию.

Проще говоря британцы потеснили своих американских союзников в деле разминирования. На данном тендере РОНКО из игры на сербской территории вышла, оставшись на территории Мусульмано-Хорватской федерации. После того как шеф УНИПАК Коич отвез все снаряжение из Баня-Луки в Пале, Стив приказал предварительно даже горючее извлечь из резервуаров, до того он был зол. Было ясно, что наша работа в РОНКО закончилась, хотя впоследствии многие деминеры жалели об этом. Лучших условий работы уже никогда не было, т. к. иные местные дельцы сделали все, чтобы работа деминера стала максимально тяжелой, а ее качество минимально приемлемым.

Тем не менее большинство наших людей в июне 1997 года без дела не осталось, т. к. все были приняты на работу в МАЙНТЕК, да и желающих работать деминерами тогда было не так уж много. Кроме того, некоторые мои бывшие коллеги решились продолжить работу с РОНКО, перейдя на работу сначала в сербский Добой (ездили на приграничную с ними территорию Мусульмано-Хорватской федерации), а потом и в хорватский город Ливне, работая только с хорватами.

***

В 1997–1998 годах в Боснию и Герцеговину полились рекой деньги из международных источников. Прямой или косвенный контроль над большинством, а вероятно, и над всем этим потоком осуществлял в 1997 году Мировой банк, точнее, его представительство в Сараево (в 1996 году это был британец Эдди Бэнкс).