Минус восемнадцать

– Извините. Я действительно могу понять, что вы взволнованы, и я этого не хотел. Но, как я объяснил вашему мужу, появились сведения, указывающие на то, что Юхана Халена убили, и потому я здесь. – Он попытался улыбнуться и развел руками, но, похоже, не встретил того понимания, на которое надеялся.

– Значит, полиции больше не нужно никаких документов для проведения обыска, и она может вот так вторгаться?

– Да, документы в основном нужны в телесериалах. В жизни достаточно, чтобы кого-то «подозревали на веских основаниях». Сейчас вопрос о том, кто это, пока открыт. В любом случае мне нужно выяснить, вы ли поставили эту дверь, с каким риелтором вы имели дело и есть ли в доме что-нибудь, что угодно, на что вы обратили внимание, когда вселялись.

– Мы не произнесем ни слова, пока вы не покажете нам бумагу о том, что имеете право здесь находиться.

– Понимаю, – сказал Утес и решил больше не испытывать их терпение.

– Но подождите… Петер, что ты думаешь о той пластмассовой штуке, которую мы нашли в гараже? Мы так и не поняли, что это.

– Я ничего не думаю, пока он не покажет бумагу о том, что не просто несет ахинею.

– Извините, но о какой пластмассовой штуке вы говорите?

– Подождите, сейчас принесу. – Женщина быстро пошла по коридору.

– Нет, не надо. Стефи! – закричал ей вслед мужчина. Но она уже исчезла в дверях гаража. – Как же, наверное, приятно стоять здесь и глазеть на маленьких девочек или завалиться к людям без малейшего повода и шарить по чужим домам, сунув в лицо хозяину полицейское удостоверение. Не удивительно, что им так часто злоупотребляют.

Утес собрался высказаться в свою защиту, но женщина уже вернулась с серебристо-серым пластмассовым предметом с двумя кнопками.

– Похоже на пульт, – сказал он и попытался нажать на кнопки, поворачивая и крутя в руках предмет.

– Мы тоже так думали. Но он не подходит ни к маркизам, ни к вентиляции, ни к чему-то еще в доме.

Вот оно. Наконец он нашел то, что искал, – крышку для батареек. Он сдвинул ее в сторону и подкрутил большим пальцем две батарейки. Затем поднял пульт и сделал новую попытку нажать на кнопки.

Что-то включилось, и послышалось слабое гудение. Утес не успел определить источник звука, как две доски в стенной панели между шкафом и входом в домашний кинотеатр стали отходить от стены в горизонтальной плоскости.

– Боже, что происходит? – женщина закрыла рот рукой.

Мужчина, похоже, не знал, что сказать. Утес тоже искал ответ, пока не обнаружил, что за панельными досками скрываются две мощные стальные балки, в свою очередь прикрепленные к боковой стене стеклянного шкафа, который теперь выходил из отверстия в стене. Теперь он все понял. Через несколько секунд шкаф повис в воздухе, а потом передней стороной сразу направился к дверному проему домашнего кинотеатра. Вся конструкция была такой стабильной и мощной, что недавно установленная дверная коробка с шумом треснула под тяжестью шкафа.

Но об этом никто не думал. Все внимание было направлено на проем в двери, который теперь находился слева от шкафа.

– Что за чертовщина… – Мужчина знаком велел своей жене подождать снаружи, а сам собрался войти вслед за Утесом вовнутрь.

– Нет, подождите здесь, – сказал Утес, испытывая облегчение от того, что, наконец, может придать какой-то вес своим словам. Он прошел в комнату, которую никому не удавалось найти. Как и остальной подвал, она была выкрашена в белый цвет. Окон, похоже, не было. Зато везде были большие зеркала. На стенах и на потолке прямо над кроватью, стоявшей в центре комнаты. На кровати лежали обернутый в полиэтилен матрас, несколько подушек и простыня в темных пятнах крови.

Он заглянул под кровать и увидел, что ножки прикреплены к полу стальными уголками. Ровный слой пыли говорил о том, что больше года в комнату никто не заходил. Утес подошел к выкрашенным белой краской стальным тросам, которые хитроумным способом были натянуты на несколько чередующих блоков, чтобы Хален мог быстро и просто растянуть жертву на постели.

Пока почти все совпадало со слухами. Даже гардероб со всеми секс-игрушками, часть которых скорее являлась орудиями пытки. Только было непонятно, почему два из четырех тросов распилены. Не изношены и не порваны, а именно распилены.

– Мама! Папа! Идите сюда!

Утес сначала не понял, что кричат девочки с первого этажа.

Но когда слова, наконец, дошли до его сосредоточенного сознания, ему все стало ясно.

– Быстрей! Эйнштейн вырвался и роет на лужайке за домом!

70

– Не знаю, как вы обычно делаете в Дании, – произнес рецепционист, которого, судя по бейджику, звали Флориан Крусе. По мнению Дуни это имя ему очень подходило – косой пробор, сделанный словно лазерной расческой, и застегнутая на все пуговицы рубашка с галстуком. – Но здесь, в Швеции, мы договариваемся о встрече заранее. Так что, к сожалению, не могу вам помочь.

– Ты только выслушай меня, – сказала Дуня, пытаясь одновременно понять, поменял ли он имя, чтобы оно ему шло, или наоборот.

– Нет, это ты должна меня выслушать!