Минувших дней людские судьбы

По воспоминаниям кн. В. А. Оболенского, Н. И. Астров и в эмиграции оставался «страстным москвичом»; он прекрасно знал Москву, ее памятники и ее историю; с грустью вспоминал то время, когда был городским головой Московской думы. Он скончался 12 августа 1934 года, похоронен в Праге на Ольшанском кладбище.

Трудно складывалась судьба Николая Александровича Астрова. В 1924 году он окончил школу-девятилетку и стал работать сначала учеником, а затем техником-экспериментатором Научного автомоторного института (НАМИ) в автомобильной лаборатории. В 1928 году Николай Александрович окончил Государственный электромашиностроительный институт (ГЭИ им. Я. Ф. Каган-Шабшая) и был приглашен на Московский электроламповый завод на должность инженера-конструктора. Через два года он возглавил конструкторское бюро, одновременно вел и научную работу в ГЭИ на кафедре прикладной механики по проектированию механизированной поточной линии производства электронно-вакуумных ламп.

Перед талантливым инженером открывалась перспектива интересной научной работы, но в конце 1930 года последовал арест в связи с очередным нашумевшим в те годы процессом – делом «Промпартии». С декабря 1930 г. по ноябрь 1931 г. Николая Александровича содержали во внутренней тюрьме на Лубянке и в Бутырской тюрьме. Целый год тянулись следственные мероприятия – допросы. Сыну «врага народа» дорога в творческое будущее была закрыта. Когда расстреляли отца, сыну исполнилось всего тринадцать лет. Тогда еще существовало указание, что сын за отца не ответчик. Но к 1930 году это указание отменили, и Николая Александровича не забыли, когда ему исполнилось двадцать четыре года. Не миновать бы ему Соловков или Колымы. Но он принял единственное спасительное решение – чтобы не испытывать свою судьбу, вынужден был отречься от всех родственников. По выводам следственной комиссии судом ОГПУ ему был вынесен приговор: пять лет условно. Так Н. А. Астров «поступил» на работу в «шарашку» при ЭКУ ОГПУ. Он, как инженер технического отдела, стал заниматься разработкой двигателей транспортных машин и принимал участие в создании первых плавающих танков. В мае 1934 года Н. А. Астров был назначен начальником конструкторского бюро Московского машиностроительного (танкового) завода № 37 в Сокольниках, а затем – главным конструктором.

Имя Н. А. Астрова должно ассоциироваться не только с его личностью, но еще и с главной его заслугой – созданием школы инженерно-интеллектуальной мысли в лице и образе ОКБ-40 (Особого конструкторского бюро) Мытищинского машиностроительного завода[141]. В его личном деле сохранилась запись: «судимость не снята».

Кадровую основу будущего ОКБ составляли «бауманцы». Но приглашались и талантливые инженеры, окончившие другие ВУЗы и начинавшие свою профессиональную деятельность вместе с Н. А. Астровым еще до Великой Отечественной войны на Московском машиностроительном заводе № 37 – Р. А. Аншелевич, А. В. Богачев, К. А. Полунин, С. А. Прокофьев, Н. Г. Чеканов, И. Я. Цвейбель.

Николай Александрович был главным конструктором с 1934 по 1941 год. Начавшаяся Великая Отечественная война разбросала специалистов по различным заводам Советского Союза. Сам Н. А. Астров оказался в Горьком, где работал заместителем у известного конструктора А. А. Липгарта.

Однако приказ наркома вооружений Д. Ф. Устинова (24 апреля 1942 года) как бы заново соединил московских специалистов. Первым Главным конструктором ОКБ-40 был назначен Н. А. Попов, о котором, к сожалению, мало что известно. С 1943 по 1946 годы Н. А. Астров буквально разрывался между Горьким и Мытищами. Зачастую приходилось пользоваться личным мотоциклом. В Мытищах он был уже главным конструктором, а в Горьком – заместителем главного конструктора.

Решением Комитета обороны за Мытищинским заводом были закреплены вопросы разработки и изготовления легких танков и самоходных артиллерийских установок (САУ). Средние танки оставались за ХТЗ (Харьковским тракторным заводом), тяжелые – за Ленинградским заводом.

В то время еще оставались в Москве известные специалисты, работавшие в НАМИ и НАТИ. Деловые и творческие связи с ними помогали Н. А. Астрову успешно решать многие комплексные задачи по оборонной тематике, возникавшие перед ОКБ-40 Мытищинского завода. Уникальное вооружение, устанавливавшееся на САУ, легкие и тяжелые танки, разрабатывалось в ЦАКБ (Центральное артиллерийское конструкторское бюро) В. Г. Грабина[142] в подмосковном Калининграде, входившем в то время в состав Мытищинского района. В ЦАКБ разрабатывались различные виды вооружения – орудия зенитные и полевые, для оснащения боевых кораблей и авиации, САУ и танков. Натурные стрельбы на полигоне по трофейной технике показывали блестящие результаты и по прошивке брони тяжелых «Тигров» и «Фердинандов» из 100-мм пушки ЦАКБ. После успешных стрельб начальник отдела К. К. Ренне сообщал В. Г. Грабину телеграммой: «Василий Гаврилович! …По «Тигру» с 500–1000 метров и 1300 метров под утлом 30 градусов – лоб, и 30 градусов – борт, проколачиваем без труда…»