Мёд и дёготь (СИ)

- Ты несносна! - констатирует Белль вслух. Она уже поняла, что оставить Руби в неведении не удастся. Проще согласиться, чем объяснить почему нет. - Ладно, я собираюсь подавать документы в колледж. Но для начала мне нужно освоить школьную программу.

- А на кого ты хочешь учиться?

- На дизайнера. Когда-то я неплохо рисовала, только забросила…. Было как-то не до того.

- Здорово! - Руби улыбается ободряюще. - Уверена, у тебя получится. Я и не знала, что в Сторибруке есть колледжи.

- Их и нет.

Смысл этих слов доходит до Руби долго. Наконец, после затянувшегося молчания она медленно произносит:

- Значит ты уезжаешь? Без возможности вернуться?

- Ну, ещё не сегодня и не завтра…

- Только не говори мне, что ты собираешься отыскать Голда! - выпаливает Руби.

- И в мыслях нет. Мир за пределами Сторибрука очень велик. У нас не будет никакого шанса встретиться. Да мне этого и не нужно. - Белль предельно серьёзна. - Я хочу жить, по-настоящему жить, быть кем-то, а не быть придатком своего отца, мужа или городской библиотеки. Мне надоело совершать подвиги ради чьего-то спасения. Я хочу сделать что-то только для себя. Например, поступить в колледж.

- За это стоит выпить.

Руби встаёт, чтобы взять пиво, и внимание её привлекает лежащая на комоде коробочка, перевязанная голубой лентой.

- Ой, а что это у тебя?

Девушка раскрывает коробочку раньше, чем Белль успевает как-то среагировать на её реплику. Руби ожидает увидеть там золотую цепочку с кулоном, или что-нибудь в этом роде. Но внутри нет ничего драгоценного. Только узкая полоска картона перечёркнутая двумя малиновыми линиями.

- Ты беременна?!

- Да, Руби, да. Но ты не представляешь, до какой степени это ничего не меняет.

========== Новая реальность ==========

У неё синие глаза и тёмные вьющиеся волосы. Короткие настолько, что их невозможно завязать в хвост или сплести в косу, но не настолько, чтобы причёску на её голове можно было бы счесть стрижкой под мальчика. Когда она улыбается, на её щеках появляются две маленькие ямочки. Она носит широкие яркие балахоны чуть выше колена, разноцветные кеды или ботинки без каблука. При ней всегда фотокамера и сумка с учебниками. Она не самая лучшая студентка, и порой в её письменных работах встречаются совсем детские ошибки. Но, всё же, она не кажется растерянной и заискивающей даже рядом с самыми строгими профессорами. Если и смотрит на них снизу вверх, то только в силу своего невысокого роста. Когда её спрашивают, сколько ей лет, она отводит глаза и в непонятном смущении произносит — двадцать пять. Но когда она улыбается, или откидывает за ухо непослушную прядь волос, или говорит что-то, склоняя голову к левому плечу — она кажется значительно моложе того возраста, что называет. Как и все беременные, она ходит чуть неуклюже, выставив вперёд круглый животик. Её называют именем звонким как колокольчик — Мирабелль. Она сама выбрала это имя и ей нравится его новизна, его чудесное значение и таящийся в нём отзвук прошлого. В этом девушке слышится обещание, что она справится с этой новой жизнью и сумеет не потерять в ней себя.

По утрам у Мирабелль отекают ноги. И думать нечего о том, чтобы влезть в туфли. Глядя на своё пополневшее отражение, она считает дни, оставшиеся до того, как дитя, растущее в ней, появится на свет. Она готовится к этому моменту. Но когда чувствует, как шевелится внутри неё маленький человечек, взгляд её синих глаз становится тоскливым и тусклым, она поджимает губы и щёки прорезают две резкие морщинки — и тем, кому случалось видеть её в эти минуты, кажется что Мирабелль гораздо старше, чем говорит.