Мир-Али Кашкай

Он читает курс лекций по геологии в Азгосуниверситете, которому присвоили имя Кирова (как и древней Гяндже, многим поселкам, заводам, фабрикам, вузам, научным центрам, улицам). У него открылся талант педагога. На его глазах идет формирование азербайджанской национальной элиты. Эта элита нового качества. Она вобрала в себя часть культурного национального наследия, ее ряды разбавляются и пополняются людьми от народного массива. В этом состоял подлинный, а не формальный демократизм социализма. И каким бы болезненным ни был этот процесс, говоря по-сталински, «рекрутирования» новой элиты, он позволил народу совершить небывалый культурный скачок, стать нацией.

В том и состоял секрет близости советской элиты к народу, чего никак нельзя сказать о нынешней посткоммунистической. Можно вполне определенно утверждать, что азербайджанская элита в советское время на 90 процентов была рекрутирована из народа, — это главное. О чем, кажется, ныне мало кто задумывается…

От Азгосуниверситета, открытого еще в 1919 году, в период создания первой Азербайджанской республики — АДР, в начале 30-х отпочковались медицинский, экономический, педагогический и другие факультеты, преобразованные в профильные институты. Приостановивший свою деятельность на некоторое время, университет возобновляет ее к концу 1934 года. К моменту появления в нем М. Кашкая он насчитывал уже несколько факультетов, в том числе физико-математический, химический, биологический, исторический, географический и другие, включая уже упоминавшийся факультет геологии.

В университете много интересных людей. Один из них — Мамед Эфендиев, декан физико-математического факультета АГУ. Кашкая с ним роднит общее петербургское прошлое. М. Эфендиев — уроженец Нухи (нынешний Шеки), в 1914 году окончил физико-математический факультет Петербургского университета. Был преподавателем физики и математики в Горийской учительской семинарии. В первые годы советской власти он организовывал высшие педагогические курсы математиков в Баку, стал одним из первых ректоров педагогического института. И еще Мир-Али дружен с профессором Мамедом Эфендиевым — тот любит поэзию, русскую литературу. В его доме М. Кашкай чувствует себя, как в Ленинграде, — супруга известного математика Зинаида Андреевна также окончила Петербургский университет. Она биолог.

— Когда я ее привез в Шеки, родственники приходили не поздравить, а посмотреть, в самом ли деле моя жена русская. Я им объяснял: ничего русского в ней нет, потому как она украинка. Но взглянуть чужим не позволю, как и все шекинки, будет ходить в чадре, — шутит хозяин дома, сидя во главе стола, заставленного шекинскими яствами.

Мамед Эфендиев — сын известного и высоко ценимого в Азербайджане человека — Рашид бека Эфендиева, дореволюционного просветителя, писателя, драматурга, педагога. Он оставил своему народу различные учебники, пьесы, повести, водевили, некоторые из которых привлекают внимание режиссеров и поныне.

Сблизила двух ученых их общая страсть к шахматам. Большинство их коллег, как и многие кавказцы, предпочитали коротать время за нардами. М. Эфендиев увлекался шахматами, с молодости собирал обширную литературу об этой древней игре. Они вели счет своему нескончаемому турниру, разбирали шахматные композиции, партии тогдашних знаменитостей — Алехина, Капабланки, Ласкера, Лилиенталя, начинающего Ботвинника. Однако засиживается Мир-Али у Эфендиева не только из-за любви к древней игре. Он приходит по вечерам, как правило, с букетом цветов и коробкой московского шоколада. Конфеты вручаются Зинаиде Андреевне, а цветы — юной Фариде, стройной, веселой прелестнице, в очаровании которой удачно сочетаются лучшие черты матери-украинки и отца-азербайджанца.

Двухлетние ухаживания с подношением букетов, гуляньями по бакинскому бульвару, экскурсиями в театры закончились тем, чем и должны были закончиться, — помолвкой и веселой свадьбой, в которой приняла участие большая часть ученого мира тогдашнего Баку.

Это была, возможно, первая свадьба в ресторане «Интуриста», который бакинцы позже стали именовать «Старый Интурист» и который был безжалостно снесен уже в наши — окаянные дни нового, XXI века. А тогда, в 30-е годы, щусевское здание только что украсило бакинский бульвар.

— До сих пор считалось, что драгоценные минералы вроде бы мало интересуют нашего Кашкая. Приходится признать, что и я, его научный руководитель, придерживался этого ошибочного мнения. Сегодня я вижу, что он целенаправленно все эти годы вел поиски алмаза. В геологии всякие чудеса случались, но чтоб на нефтяных месторождениях обнаружить бриллиант, да такой необыкновенной красоты — такое мне приходится видеть впервые.

Это из тоста П. И. Лебедева…

Кружение вальса-бостона для молодоженов. Его любимый танец, очень модный в те годы. Ей восемнадцать, ему тридцать два. Разница в возрасте между молодоженами — 14 лет, в общем-то, обычное явление.