Мир-Али Кашкай

Это был звездный час азербайджанской науки. А значит, и его, Мир-Али Кашкая, звездный час. Его жизненный выбор оказался правильным. Он успешно шагает по жизни, уверенный, что его, как и страну, как и весь народ, ждет лучшее будущее.

Незабываемый май 1945-го. Бакинская филармония в праздничном убранстве. Правительство Азербайджана дает прием в честь исторической победы советского народа над фашистской Германией. Во главе собрания — Мир-Джафар Багиров. Рядом — члены правительства, представители рабочего класса. На видном месте — большая группа представителей интеллигенции Азербайджана. От ее имени с речью выступает академик Мир-Али Кашкай.

* * *

Вместе с президентом М. Мир-Касимовым они строят планы структуризации Академии наук, создания новых институтов. Азербайджанской науке повезло, что у ее истоков стояли такие личности, как Мир-Али Кашкай и Мир-Асадулла Мир-Касимов. О дружбе этих двух личностей, их плодотворной совместной работе мы еще расскажем на последующих страницах нашего повествования. Мы вернемся к этой теме чуть позже — в те далекие дни наш герой оказался вовлеченным в события, разворачивающиеся по ту сторону Араза — в Тебризе.

Азербайджанцы издавна, почти два столетия, были разделенным народом. Так угодно было истории, на крутых поворотах которой то загоралась, то гасла надежда на воссоединение.

Никогда эти надежды и мечты не казались столь реальными, как в ту весну 1945 года…

МИССИЯ В ТЕБРИЗЕ

В Баку мало кто, в том числе и наш герой, знал или догадывался о том, что уже начиная с 1940 года Южный Азербайджан был включен Москвой в военно-стратегические планы Советского Союза. У Кремля были свои расчеты и резоны для такой политики: возможность присоединения этой части Ирана к Азербайджанской ССР, расширение плацдарма стратегического влияния в средневосточном регионе, опережение германских стратегов, рассчитывавших взять под свой контроль экономику Ирана.

Главным, разумеется, была нефть. На утро 26 августа, то есть спустя всего два месяца с начала войны, по Баку поползли слухи: Красная армия ночью перешла иранскую границу. Первоначально этим разговорам мало кто верил. Но в штаб-квартире ЦК Компартии Азербайджана, где Багиров провел бессонную ночь, было известно: в 2 часа ночи 25 августа передовые части Красной армии приступили к осуществлению военной операции. С 5 до 7 часов утра по всей линии от Нахичевани до Южного побережья Каспия пограничные войска СССР, 44-я и 47-я армии, Каспийский флот, 8-й Закавказский корпус, 132-я Евлахская авиадивизия начали боевые действия в Южном Азербайджане и на юге Каспия. Локальное сопротивление иранцев продолжалось до 13 часов дня. Иранская армия сразу же капитулировала. Советские войска взяли Южный Азербайджан, Гилян, Мазандаран и Хоросан.

Знал хозяин кабинета М. Багиров и другое, чем, собственно, и было вызвано его беспокойство: Британия своими 12 индийскими дивизиями вышла на линию Кирманшах, Абадан, Хоромабад, Меджиди-Сулеймание, Хормуз, Бендер-Дейлим.

Ситуация один к одному напоминала события, имевшие место годом раньше на востоке СССР, на этапе реализации пакта Молотова — Риббентропа.

На сей раз Советский Союз действовал в соответствии с известной «чичеринской» статьей советско-иранского договора. В душах азербайджанцев по обе стороны реки затеплилась никогда не угасающая — то вспыхивающая, то затухающая — надежда на воссоединение. Простые люди, наученные недавней историей, воспринимали действия Москвы вполне буквально, полагая, что раз Красная армия вступила в Тебриз, значит, быть там горкому партии, а за сим и советизации Южного Азербайджана.

Развитие событий вроде бы подтверждало этот незатейливый вывод.

Мимо внимания многих тогда прошло сообщение о подписании несколькими месяцами позже, а если быть точным, 29 января 1942 года, трехстороннего советско-англо-иранского соглашения о территориальной целостности Ирана. Сталин пошел на эту дипломатическую уступку в крайне невыгодных для СССР условиях: немцы хотя и были отброшены от Москвы, но держали под контролем промышленно развитую часть страны и готовились к весенней кампании. В Европе так же, как за океаном, сильно сомневались в способности СССР выстоять под напором первоклассной армии Гитлера.

Теперь-то все хорошо знают суть сталинской тактики. Она, проще говоря, состояла в полном пренебрежении к достигнутым договорам. Можно не сомневаться, что, соглашаясь на формулировку о территориальной целостности иранского государства, Сталин предполагал при удачном исходе войны продиктовать свою волю южному соседу и союзникам в полном соответствии со стратегией советской экспансии. Это подтверждало и развитие событий в Южном Азербайджане.

М. Кашкай, как и многие видные представители азербайджанской интеллигенции, располагал определенной информацией о скрытой от внешнего взгляда политической борьбе, развернувшейся между союзниками за контроль над Ираном, точнее, над ее богатейшими природными ресурсами и прежде всего иранской нефтью.