Мир-Али Кашкай

Он всегда просыпается в 5.00, задолго до рассвета, ни минутой позже. Выходит на балкон, поливает цветы, с наслаждением вдыхает пахнущий розами свежий воздух. Потом садится за стол с аккуратно сложенной стопкой писчей бумаги, папками лабораторных исследований.

Пишет он быстро, неровным почерком с характерными изгибами — прочно осевшая в памяти графика арабской письменности, которой он овладевал в далеком детстве…

В 8.00 он выходит из дома, неспешно идет через сквер, известный издавна под названием «Парапет» (ныне площадь Фонтанов), раскланиваясь со встречными. Баку еще не очень большой город. В центре все друг с другом знакомы, а академика Кашкая — в щеголеватой шляпе, в модном плаще «макинтош» с кожаной папкой в руке — узнают издали.

Кашкай ходит этим маршрутом каждый день — мимо «Парапета», мимо памятника Низами — украшения столицы, поднимается по Коммунистической, которая — кто бы мог подумать? — позже будет названа улицей Независимости! Вот и здание Академии.

Широкая мраморная лестница, устланная ярко-красной дорожкой, нестареющей, как и узоры орнамента на фасаде здания. И он уже в кабинете, встречаемый, увы, безвременно постаревшей Дорой Соломоновной, его бессменной помощницей. Пройдут годы, он переберется в новый дом по улице Гуси Гаджиева, но маршрут и режим дня сохранятся без изменений.

Итак, в 8.30 он в своем кабинете. Доре Соломоновне вручается кипа исписанных бумаг. («И когда он успевает написать столько!» — нарочито ворчливо восклицает она.) Час на занятия с педагогом английского языка или чтение зарубежных изданий — и то и другое для того, чтобы поддерживать форму.

В 10.00 Академия оживает, и с этой минуты он — во власти академической бюрократии: заседания президиума, встречи с президентом, переписка с институтами, выезд в университет, составление записок наверх — в ЦК. Напоследок — геохимическая лаборатория, где надо проконсультировать лаборантов, просмотреть анализы, подготовленные сотрудниками. Ближе к вечеру выясняется, что надо идти в оперу или послушать в филармонии знаменитого московского артиста, читающего «Илиаду». А еще Кашкая могли ждать в обществе «Знание», членом руководства которого он является и где он руководит лекторием «Недра Азербайджана».

Там, слева, у высокого окна, обычно сидят живые классики — композиторы Кара Караев, Фикрет Амиров, всеобщий любимец Тофик Кулиев. Здесь появляются художники, полотна которых нарасхват: Тогрул Нариманбеков, Таир Салахов, Расим Бабаев. Иногда наезжает в Баку легендарный Фарман Салманов, первооткрыватель тюменской нефти.

Сколько, оказывается, у нас талантливых людей!

* * *

К этому времени относится его увлечение лекционной работой, которая была сосредоточена в обществе «Знание». М. Кашкай, однако, раздвинул рамки этого вида творческой деятельности, поощрявшейся партийными организациями, нашел свои формы народного просвещения. Он чутко уловил тягу людей к научной информации и в ходе поездок по республике охотно выступал перед, как говорили тогда, трудящимися, рассказывая о тайнах Земли, богатствах недр Азербайджана. Возможно, это было и интуитивным желанием поближе и почаще общаться с простыми людьми, чтобы понять, о чем они думают, что хотят услышать. А может, заговорила в нем просветительская жилка его предков?

Непросто было оторваться от привычного научного стиля повествования, дозированно пользоваться терминологией. Но он довольно быстро научился ясно и доходчиво рассказывать о строении Земли, тектонике, вулканах, образовании гор, минеральных источниках. Позже многие говорили, что Кашкай обладал даром рассказчика, умением просто говорить о сложных и малопонятных вещах.

Из воспоминаний Джебраила Азадалиева:

«Как правило, свои выступления перед слушателями он начинает с какого-нибудь поражающего воображение факта, например такого. «Известно ли вам, что Гренландия все время движется в западном направлении? — обращался профессор к аудитории. И далее увлекал ее новой невероятной информацией. — Представьте, что это сенсационное открытие было сделано более 100 лет назад. Прежде чем перейдем к другим особенностям изменения Земного шара, сообщу, что Гренландия до 1870 года удалялась от Европы со скоростью 9 метров в год, с 1870 по 1907 год уже со скоростью 32 метра в год. Это пример горизонтального движения земной поверхности. Известны и случаи вертикального движения, например, древний город Поццуоли, близ Неаполя, все время опускается». — И тут профессор совершенно незаметно «приземлял» тему, сообщив, что то же самое происходит и с Каспием. Далее следовал рассказ о том, как эти горизонтальные и вертикальные движения приводят к изменению положения полюсов Земли.

Причем поводом для такой популярной лекции могли стать не только регулярные мероприятия общества «Знание». Слушатели собирались вокруг профессора часто во время поисковых работ в горах, в ходе случайных встреч с жителями местности, в экспедиционных палатках.