Мир без границ

Двух из этих шести малышей, живших в середине XX века, готовился забрать в свою эпоху Аркадий. Теперь он, наконец, увидел их сквозь густеющий дым. Как и в записи, которую он помнил наизусть, девочка и мальчик скорчились в углу, прижимаясь друг к другу и зажмурив глаза. Светильников одним прыжком добрался до них, присел рядом на корточки и обнял обоих. Ему передалась их дрожь, и на какой-то краткий миг молодой человек ощутил те же страх и безысходность, что чувствовали и дети, и все остальные запертые в сарае деревенские жители. Словно он не пришел из будущего и не собирался вернуться туда через несколько секунд, словно ему тоже предстояло задохнуться и сгореть в этой тесной постройке…

– Я готов! – прохрипел Аркадий, отгоняя эти панические мысли и еще крепче прижимая к себе детей. Однако ответа не последовало – переговорное устройство молчало. Молодой человек вновь закашлялся и начал считать секунды, надеясь, что директор ХС просто пока занят переброской его коллег и скоро очередь дойдет и до него, но время шло, а из мини-рации по-прежнему не доносилось ни звука.

– Лион! Я готов! – повторил хроноспасатель и вскочил на ноги, рывком подняв детей и завертев головой в поисках остальных обитателей XXIII века. Разглядеть что-либо в заполнившей сарай дымной пелене было почти невозможно. Светильников видел только силуэты мечущихся людей. Кто-то из них упал и уже не поднялся, кто-то другой уже лежал на полу и слабо шевелился, пытаясь не то подняться, не то отползти куда-то…

– Виолетта, не смей! – внезапно услышал Аркадий голос директора, прозвучавший в его мини-рации. – Я запрещаю!

– Пожалуйста!!! – завопила справа Неонова, и Светильников, наконец, увидел ее сквозь дым и сквозь текущие из глаз слезы, она привалилась к стене, одной рукой прижимая к себе маленького ребенка, а другой вцепившись в плечо кому-то еще, какому-то стоявшему рядом с ней человеку, высокому и явно взрослому. – Кто их будет считать?! – крикнула она и закашлялась от дыма. – Ее все равно посчитают погибшей!

– Нет. Отпусти ее и приготовься возвращаться, – голос Иоанновича стал более спокойным, но в нем зазвучали жесткие властные нотки. – Это может изменить историю. Если ее тело не найдут, ее посчитают не погибшей, а пропавшей, ее близкие будут надеяться, что она жива, и вести себя иначе. Ты сама все знаешь!

– Пожалуйста! – повторила Неонова. – Все ее близкие – это ее дочь! Никто не будет…

– Отпусти ее!!! – рявкнул директор ХС.

– Эмма! – завопила вдруг Виолетта еще громче. – Эмма, ко мне! Немедленно!!!

– Неонова, отпусти женщину, – вновь спокойно потребовал Лион. – Здесь должно остаться столько трупов, сколько было бы без нас. Ты знаешь.

– Эмма! – продолжала звать Виолетта, больше не обращая на него внимания. Аркадий попытался подбежать к ней, плохо представляя, что ему следует сделать, но дети, которых ему полагалось забрать, вцепились в спасателя мертвой хваткой и почти что повисли на нем, а потом мальчик вдруг разжал руки и стал оседать на пол. Молодому человеку пришлось нагнуться, чтобы подхватить его.

– Держись за меня! – велел он девочке, тоже почти задохнувшейся от дыма, и выпрямился с мальчиком на руках.

– Эмма, назад! – скомандовал голос директора, по-прежнему звучавший в передатчике Светильникова, а возможно, и в передатчиках всех остальных хроноспасателей.

Оглянувшись на Виолетту, Аркадий увидел, что Эмма уже рядом с ней. На руках она тоже держала ребенка, и внезапно Неонова передала малыша, которого держала сама, стоявшей рядом женщине и толкнула обоих на молодую хроноспасательницу. Женщина, прижав ребенка к себе одной рукой, машинально вытянула другую, чтобы опереться на Веденееву, а та точно так же машинально выставила руку, не давая ей упасть.

В тот же миг обе они исчезли – с детьми, но без оставшейся возле стены Виолетты.

– Аркадий, назад! – изменившимся голосом скомандовал Иоаннович, и Светильников вдруг сообразил, что произошло.

– Будет вам нужное количество трупов! – крикнула Неонова, обращаясь то ли к директору, то ли просто в пространство.

– Дайте руку! – заорал Аркадий, бросаясь к ней, но висящая на нем мертвым грузом девочка не позволила двигаться достаточно быстро. А еще через секунду он почувствовал, что не может больше дышать и в глазах у него темнеет не от дыма, а от нехватки воздуха.

Последним, что он увидел, теряя сознание, было лицо Виолетты. Она, не отрываясь, смотрела в маленькое окошко под потолком сарая, за которым плясали рыжие языки пламени.

Глава X

Перерыв между очередной лекцией и показом от снятой в прошлых веках хроники трое неразлучных друзей, как обычно, проводили в буфете, заняв свой любимый столик в углу. Настроение у каждого, как и весь последний месяц, оставалось мрачным, хотя Маевский и пытался хоть немного приободрить своих товарищей.