Мир без границ

– Мне позвонил какой-то твой дружок, попросил за тобой приглядеть – наверное, он тебя сюда и приволок, а дверь открытой оставил! Так сможешь ты пойти к Любиму?

– Да, конечно, – кивнул Светильников. – А ты сейчас отдыхать поедешь?

– Нет, сейчас я поеду в восемьдесят девятый год, угадай, какого века, – вновь фыркнула девушка, и эта ее усмешка получилась довольно злой. – Любим-то не может!

Вот теперь Аркадий протрезвел полностью – мысли его стали такими же ясными, как до пьянки. Он вскочил с кровати, подбежал к подбоченившейся Эмме и схватил ее за плечи:

– Почему ты?! Тебе туда нельзя, там слишком опасно!

Он и сам удивился настолько сильному беспокойству за подругу. Она была далеко не новичком и уже участвовала в сложных и опасных заданиях, в том числе и таких, когда приходилось спасать сразу много детей, но Светильникова все равно охватил страх. Один из его ближайших друзей мог умереть в любую минуту – и сама мысль о том, что и второй друг будет рисковать жизнью, казалась ему совершенно невыносимой.

– Больше некому, – спокойно возразила ему Веденеева. – К переброске все готово, энергия накоплена, и ее надо использовать.

– Давай я туда пойду! – выпалил Аркадий. – Любим может очнуться в любой момент, к нему начнут пускать, и ты ему нужна больше, чем я!

– Да я бы с ним осталась! – Эмма вырвалась у него из рук и отступила на шаг. – Но ты меня заменить не сможешь, у тебя сейчас в крови спирта больше, чем всего остального! Так что замени меня у Любима и, если он очнется, скажи, что я скоро приду, что отсыпаюсь, потому что всю ночь сидела в больнице. Не говори, что я на задании, ему волноваться нельзя!

Светильников никогда не умел отказывать подруге, ни в детстве, когда она требовала себе лучшие игрушки, ни позже, когда ей хотелось, чтобы он катался с ней на самых экстремальных аттракционах… Не сумел он возразить ей и теперь.

– Хорошо, – проклиная все на свете, пообещал он. – Я все сделаю. Только ты… возвращайся!

Вот Любим умел спорить с ней и настаивать на своем, и, наверное, ему удалось бы сейчас переубедить ее, окажись он на месте Аркадия. Не поэтому ли Эмма в итоге предпочла его своему другу детства?

– Я вернусь! – девушка снова шагнула к Светильникову и вдруг приподнялась на цыпочки, потянувшись к его лицу. Молодой человек прижал ее к себе и поцеловал так крепко, как не целовал еще ни одну женщину.

– Я вернусь, – повторила Эмма и выбежала из комнаты. Хлопнула входная дверь, и Аркадий остался в одиночестве. Он торопливо проверил, не пропало ли из квартиры что-нибудь ценное, убедился, что вчерашний незнакомец, кем бы он ни был, оказался честным человеком, и тоже выскочил на улицу.

Первой подошедшей к остановке маршруткой оказалась не самая удобная для поездки к больнице, где лежал Любим – она поворачивала в центр за два квартала до нее, – но Светильников не мог просто сидеть и ждать и поэтому бросился к такси со всех ног и запрыгнул на переднее сиденье. Машина рванулась с места, и Аркадий мысленно поблагодарил водителя за быструю езду – именно это ему сейчас и требовалось.

Мимо окон проносились дома и припаркованные вдоль дороги автомобили, кусты и деревья, прохожие, двигавшиеся в ту же сторону, что и Аркадий в маршрутке, но отстающие от нее и теряющиеся где-то далеко позади. Словно он несся из прошлого в свое время, обгоняя и оставляя за спиной тех, кто жил раньше и давно уже умер… Миг – и человек, которого хроноспасатель только что видел в окно, исчез. Хотя на самом деле он продолжал идти вперед, продолжал двигаться сквозь время в своем темпе.

«А Эмма скоро понесется навстречу таким "прохожим". Совсем скоро, может, уже прямо сейчас», – подумалось вдруг Светильникову, и всю оставшуюся дорогу до больницы он представлял себе, как подруга готовится к переброске в восемнадцатый век. Вот она входит в главный корпус, здоровается с охраной, поднимается на лифте… Входит в медицинский кабинет, дает уколоть себе палец для анализа крови… А потом переодевается в монашескую рясу и идет в зал переброски. Встает на платформу в центре и исчезает.

Если все пройдет, как задумано, она появится на платформе через два дня – уже не одна, а с несколькими детьми. Если что-то пойдет не так, но Эмма останется жива, она тоже появится там, но уже без детей.

А может быть, на платформе материализуется ее мертвое тело – если не так пойдет все. Но Аркадий верил, что ничего плохого не случится. Его коллега сделает все, что нужно. Постучится в маленький французский монастырь под видом странствующего послушника, проживет в нем два дня, и монахи покажут ей созданный ими приют для детей, от рождения лишенных и слуха, и зрения. Эмма узнает, как они собирали таких малышей чуть ли не по всей Франции и как учили их хоть что-то понимать, учили общаться со взрослыми людьми при помощи пальцев, учили обслуживать себя…