Мир без границ

Новое рабочее место Аркадию понравилось. Мягкий стул перед столом с большим экраном оказался очень удобным, и молодой человек предполагал, что сможет сидеть на нем довольно долго, не страдая от болей в спине и суставах. Впрочем, на тот случай, если он все-таки устанет сидеть, позади стула, у стены маленького кабинета, находилась кушетка. А в углу, на столике, лежало что-то вроде круглой бархатистой подушки. В обычное время она оставалась слегка теплой на ощупь, но стоило положить на нее руку или любой предмет, как она быстро нагревалась до весьма высокой температуры и сохраняла горячей принесенную из дома или из буфета еду и чашку с чаем или кофе. Светильников уже видел такую органическую грелку дома у Анатолия и пока относился к подобным вещам с некоторым подозрением, так что решил есть только в буфете и при случае вообще отдать ее кому-нибудь из коллег.

Однако в первые дни работы в ХС отношения Аркадия с другими сотрудниками оставались очень официальными: утром с ним вежливо здоровались, после чего все расходились по кабинетам и занимались каждый своим делом до конца дня. За обедом коллеги тоже дружелюбно кивали ему, но никто не подсаживался за его столик и не приглашал сесть за свой, а в конце смены с ним все так же приветливо прощались, не предлагая задержаться в том же буфете или пойти в ближайшее кафе. Светильников уже достаточно пообщался с разными людьми в XXV веке, чтобы понимать, что дело в нем: он сам не выказывал желания общаться с кем-нибудь более тесно, и поэтому ему никто не навязывался. Однако начать сближение первым он пока не решался – давно забытая застенчивость, так мешавшая ему в детстве и исчезнувшая, благодаря «лечению» Эммы, словно бы возродилась вместе с ним в восстановительной капсуле и теперь давала о себе знать всякий раз, когда он оказывался среди людей. Исключением стала только семья Верновцевых – они как-то очень легко и быстро стали для Аркадия «своими». С остальными же такого не происходило: между ними и Светильниковым оставался какой-то невидимый барьер, не позволявший перейти от вежливо-холодного общения к дружескому. Житель XXIII века прекрасно понимал, что рано или поздно эту невидимую стену придется разрушить, но каждый раз, заступая на смену на работе, решал отложить сближение с коллегами еще на день, после чего долго ругал себя за малодушие.

Теперь же, на двадцатый, «юбилейный» день своей работы Аркадий узнал, что кое с кем из коллег ему придется налаживать отношения немедленно: им вскоре предстоял нырок в прошлое, а ему – руководство их действиями.

– Они к тебе сегодня зайдут, – предупредил его Анатолий. – Просмотришь вместе с ними тот эпизод, что ты изучал, и объяснишь, как им надо там действовать. А с завтрашнего дня начнешь их тренировать в виртуалке.

– Сделаем, – кивнул Светильников, изображая полную готовность к заданию, а про себя подумывая о том, что, возможно, ему стоило послушать врачей, уговаривавших его еще немного отдохнуть и не спешить с выходом на работу. Но что теперь сожалеть об уже сделанном? Да и времени на жалобы нет: надо готовиться к приходу напарников.

Аркадий навел порядок на столе, включил компьютер и вывел на экран запись события, которую изучал с первого дня после выхода на работу и успел выучить наизусть во всех подробностях. Поставив ее на паузу в самом начале, он уже не в первый раз оглядел кабинет, проверяя, не надо ли там прибраться. Но комната выглядела практически идеально: у Светильникова пока еще не накопилось много личных вещей, чтобы захламить ими рабочее место.

В дверь постучали, и, когда хозяин кабинета крикнул «Войдите!», на пороге появились парень и девушка.

– Здравствуйте! – произнесли они хором и, посмотрев друг на друга, засмеялись, после чего быстро переглянулись и застенчиво опустили глаза. У Аркадия создалось впечатление, что им обоим тоже неловко, хотя о причинах смущения он мог только догадываться. Но так или иначе, а инициативу ему явно предстояло взять в свои руки.

– Проходите, садитесь, – указал он на второй стул возле стола и на кушетку. – Давайте знакомиться. Вы, как я понимаю, уже знаете, что меня зовут Аркадий.