Мир Гаора. 5 книга. Ургайя

Орнат Ардин отставил чашку с кофе и подошёл к мольберту. Сколько лет уже красуется здесь этот недописанный натюрморт? Надо бы обновить? Снять и поставить в угол к стопке таких же незаконченных, слегка начатых, разочаровавших в самом начале работ. Да, он — не художник, он и не спорит. Но не творец? Вот уж нет. Каждая его картина — это знак, вот она — его летопись, знаки битв, побед, поражений, компромиссов, временных отступлений и заделов на будущее. Да, он — Творец, а что знает это только он сам… так больше и не надо.

«Ну, что ж, эта операция, — Орнат мысленно усмехнулся, — завершена». Фрегор, любимый племянник и самый опасный его враг, устранён. Чисто, красиво, и сам он не при чём. А Фрегор был очень опасен. Потому что моложе, а значит, запаса времени и сил имел намного больше. И потому, что учился в специализированном училище с очень специфической специализацией, а масло масляное, когда оно маслянистое. И ещё потому, что работал в учреждении с очень большими возможностями, занимая там не самый маленький пост. Да, разумеется, он понимает, что в устранении Фрегора были заинтересованы очень многие и помимо него, и основную работу сделали те, другие, о которых он не знает, знать не может и не должен. Значит, и любопытствовать не будем. А плоды — вот они. Фрегор счастлив в своём маленьком мире — отдельной автономной палате-боксе, декорированной под обычную жилую комнату. Счастлив как ребёнок, вернее, став ребёнком, которому никто не мешает играть и ничего не запрещает. Например, сидеть голым на полу и потрошить кукол, мишек, зайчиков, с наслаждением вспарывая им животы, отрезая конечности и головы, выковыривая глаза… И невозмутимый санитар в углу проследит, чтобы ребёнок не поранился и не впал в буйство, сделает ему вовремя укол и всунет в рот таблетки, накормит и уложит спать. Нет, Фрегор более не опасен. А расходы на его содержание… ну, так у бедняги живы отец и старший брат, дядя может ограничиться чисто символическими подарками. Например… а подарим-ка мальчику на весенний праздник большого игрушечного медведя. Рыжего. И посмотрим, как это скажется на его психике. Хорошо бы приступом буйства, чтобы санитар с нескрываемой выправкой и ухватками спецовика утихомирил его привычными для спецовика средствами.

Орнат улыбнулся, ещё раз оглядел незаконченный натюрморт на мольберте, решительно снял его и поставил в угол к стопке других работ. А теперь подготовим новый холст, соорудим новый натюрморт и подумаем о будущем. Лично своём в свете грядущих перемен и катаклизмов.

А катаклизмы будут. Носится в воздухе… нечто такое и даже этакое. Значит…

Орнат поставил на платформу для натюрморта грубую глиняную вазу. Оглядел. Нет, грубость нарочитая. Это вульгарно. Смотрится подделкой под старину. А нужна подлинность. Посмотрим в шкафу с металлом. Уравновесим глину благородной патиной бронзы. И необработанным камнем. Вот так. Теперь драпировку?

При любом катаклизме спасают ценности. Которыми можно откупиться. Значит, надо их иметь. Что здесь можно сделать? Ценности должны быть компактными… для удобства хранения. Настоящими… чтобы не обесценились. Доступными… сейчас для него. Так… теперь…

Нет, драпировка не подойдёт. Фоном… дерево? А что, почему бы и нет? Дерево, металл, камень и керамика, как древние… натюрморт как аллегория? Неплохо. Назовём это новым этапом.

Орнат отступил на шаг, разглядывая получившуюся композицию. Что ж, знаково, вполне. Так и будем действовать. В этом направлении. И приглушим шторой по-весеннему яркое солнце, нагло бьющее в отмытые до прозрачности оконные стёкла. А то — он невольно усмехнулся — слишком многое высветится. Нет, темнота не нужна, а вот лёгкая дымка недосказанности…

Орнат довольно улыбнулся и приступил к установке мольберта, выбору холста, кистей и красок, подготовке пемзы для протирки холста, заточке угля. И всё так же неспешно и вдумчиво. Бог, дьявол, аггелы, кто-то ещё — в мелочах. Множество великих начинаний закончилось ничем или гибелью зачинателя именно из-за пренебрежения мелочами и их отдалёнными последствиями. Да, суть в мелочах и разглядеть сквозь дымку будущего неизбежно грядущее прошлое… Ибо порождённое Огнём станет прахом и пеплом, основой для углей будущего Огня.

* * *

Дамхар

572 год

Весна

4 декада

И снова играет в быстрых ручьях и разлившихся реках по-весеннему яркое, но ещё не жаркое солнце. Плавно покачивает, не подбрасывая на промоинах, мощную машину. Вокруг ярко-зелёная молодая весёлая трава на лугах и листва на деревьях. До чего ж хорошо!