Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках

До сих пор, до наших дней по деревням Калужской, Рязанской и Владимирской областей бабушки пугают расшалившихся внучат «дюдюкой». «Дюдюка», дескать, придет и заберет неслуха. В народной памяти особо сохранился приход в 1293 году «Дедюневой рати». Погром, по оценке летописцев, был ничуть не меньшим, чем нашествие Батыя. В какой-то мере даже страшнее. Ордынцы научились вылавливать людей в лесах. Летопись отмечает: «Людей из лесов изведоши». Ограблены и опустошены были все крупные города Северо-Восточной Руси вплоть до Волока-Ламского.

В 1297 году еще одна рать.

Историография обычно объясняла, что приход ордынских ратей породила княжеская междоусобица. Однако исторический процесс обязывает взглянуть на это явление несколько шире.

Факты говорят о том, что не русские князья были инициаторами нашествий Орды, а Орда использовала русских князей в своих целях в усложнившейся внутри-ордынской обстановке.

Конечно же, попытка Андрея Ярославича поднять Русь против ордынского владычества не могла не встревожить ханов, но эта попытка была слишком слабой, и не она пугала ордынских правителей. Начался разлад в самой Волжской Орде. Отражением этого разлада и было превращение Северо-Восточной Руси в своеобразный полигон столкновений внутриордынских сил.

В шестидесятых годах XIII века произошли важные политические перемены в жизни бывшей империи Чингисхана, что не могло не отразиться на характере ордыно-русских отношений. Начался ускоренный распад империи. Правители Каракорума перебрались в Пекин, улусы империи приобрели фактическую самостоятельность, независимость от великих ханов, и сейчас же между ними усилилось соперничество, возникли острые территориальные споры, началась борьба за сферы влияния. В 60-е годы улус Джучи втянулся в затяжной конфликт с улусом Хулагу, владевшим территорией Ирана. Казалось бы, Волжская Орда достигла апогея своего могущества. Но тут и внутри нее начался неизбежный для раннего феодализма процесс распада. Началось в Волжской Орде «расщепление» государственной структуры, и сейчас же возник конфликт в составе правящей элиты.

В середине 60-х годов в Северное Причерноморье был послан из Сарая темник Ногай. Он закрепился в устье Дуная и, располагая значительными военными силами, обособился от ханов. Этому способствовали и расстояние и действия центробежных сил в недрах ордынского феодального строя. Ногаю на первых порах не потребовалось открытого бунта, он начал проводить свою сепаратную политику во взаимоотношениях с соседями и особенно с русскими княжествами.

В 70-80-х годах он сумел создать свою сферу влияния на территории Юго-Западной Руси, она находилась, видимо, в треугольнике между городами Галичем, Курском и Новогородком. Ногай ревниво охранял эту область от влияния ханов Волжской Орды и тем самым вынудил их временно отказаться от общерусских масштабов ордынской политики.

Это обязывает нас зафиксировать тот факт, что Сарай теперь мог распоряжаться судьбами княжеских домов лишь в Северо-Восточной Руси. Темник Ногай распоряжался судьбами Галицко-Волынского княжества, не имея, правда, возможности влиять на ход событий в Новгороде.

Каждая из сторон старалась добиться перевеса не только в центре, но и на периферии. Ногай стремился «внедриться» в сферу влияния Волжской Орды, ханы Волжской Орды старались вытеснить Ногая с земель Юго-Западной Руси. К обычной политике сталкивания русских князей, к политике «разделяй и властвуй» примешивается борьба между ордынскими группировками; русский князь уже не только «улусник», он и заманчивая фигура на роль союзника в ордынской междоусобице.

Так мы подходим к парадоксу, о котором говорилось выше. Ханам Волжской Орды для пополнения своей казны нужны были земли неразоренные, а власть князей-данников должна была быть реальной, иначе к чему было бы вести переписи населения и все расчеты «выходов» в Орду. И вдруг в разлад логике — один за другим грабительские походы на Русь.

И летописи и историография обвинили русских князей в том, что они в своей междоусобной борьбе начали «называть» на Русь ордынцев, как некогда «называли» на Русь половцев. Но при этом не принимался во внимание тот факт, что от половцев русские князья ни в чем не были зависимы. Орда же поставила русские княжества в прямую и постоянную зависимость.

У летописцев, а вслед за ними и у многих историков сложилось мнение, что виновником приглашения ордынских войск («царевы татары») на Русь в 1273 году был костромской князь Василий Ярославич. В действительности инициатива этой политической и военной акции исходила от хана Менгу-Темиря, а костромской князь Василий был лишь прикрытием действий ордынского правителя. Менгу-Темирь стремился подавить нашествием влияние Ногая в городах Северо-Восточной Руси. Он же позаботился и о том, чтобы противопоставить Василию костромскому энергичного и честолюбивого соперника, тверского князя Святослава (сын убитого в Орде князя Ярослава Всеволодовича). Князей стравили в борьбе за влияние в Новгороде.