Мир-Кольцо

— У нас будет достаточно возможностей, чтобы успокоить самую сильную жажду крови, — сказал Вантадж тоном предсказателя, повернув изуродованную половину лица к окружающей их стене зелени. — Нам уже пора перестать цепляться друг к другу и приберечь свои мечи для других животов.

Они неохотно согласились с ним.

Мараппер отряхнул свой короткий плащ, внимательно его разглядывая — он был в крови по краю.

— А теперь спать, — сказал он, — войдем в первое попавшееся помещение и устроим там лагерь. Там мы будем проводить сны. В коридорах оставаться нельзя, мы будем в них слишком заметны. А в комнате мы можем ставить охрану и спать спокойно.

— А не лучше ли нам перед сном удалиться от Кабин подальше? — спросил Комплейн.

— Если я что-то советую — нужно меня слушать, — сказал Мараппер. — Вы думаете, что хоть один из этих ленивых сукиных сынов рискнет своей шкурой и пойдет в незнакомый район, где легко нарваться на засаду? Я не собираюсь отвечать на ваши идиотские вопросы, а скажу коротко: вы должны делать то, что я вам говорю. Именно в этом заключается единство; без единства мы ничто. Твердо держитесь этого принципа, и мы выживем. Рой? Эрни? Вантадж? Фермур?

Священник смотрел в их лица, как бы опознавая их. Под его взглядом они щурили глаза, как четыре сонных грифа.

— Мы уже приняли эти условия, — нетерпеливо сказал Фермур. — Чего ты еще хочешь, чтобы мы целовали твои ботинки?

Несмотря на то, что он выразил их общее мнение, остальная троица начала на него порыкивать. Это было легче, чем ссориться со священником.

— Мои ботинки ты будешь целовать не раньше, чем заслужишь такую честь, — сказал Мараппер. — Но я хочу от вас большего. Я хочу не только того, чтобы вы слушались меня без вопросов, но также, чтобы вы никогда не нападали друг на друга. Я не требую ломать догмы Науки — если суждено отправиться в Долгое Путешествие, мы сделаем это. Однако мы не можем позволить себе ругаться и ссориться, добрые времена в Кабинах ушли безвозвратно. Некоторые из поджидающих нас опасностей мы знаем; это мутанты, Чужие, другие племена и, наконец, странные люди с Носа. Однако я не сомневаюсь, что мы можем наткнуться на опасности, о которых ничего не знаем. Если вы чувствуете неприязнь к своему товарищу, оставьте ее для чего-нибудь неизвестного — пригодится.

Он изучающе посмотрел на них.

— Поклянитесь.

— Все это очень хорошо, — буркнул Вантадж. — Я, конечно, согласен, но это означает отказ от собственной индивидуальности. Если ты ждешь от нас этого, то мы взамен ждем от тебя, Мараппер, что ты кончишь наконец болтать. Просто скажи нам, чего ты добиваешься, и мы сделаем это, но без выслушивания всех этих проповедей.

— Совершенно верно, — быстро сказал Фермур, прежде чем началась новая дискуссия. — Ради бога, поклянемся и ложимся спать.

Они согласились отказаться от ссор и во главе с Мараппером двинулись между глонами. Священник вынул из кармана огромную связку магнитных ключей. Через несколько метров они наткнулись на первые двери, остановились, и священник начал пробовать один за другим ключи. Комплейн пошел дальше, и через минуту они услышали его голос:

— Здесь есть выломанные двери! — воскликнул он. — Видимо, здесь проходило какое-то другое племя. Мы избегнем лишних хлопот, если войдем сюда.

Они подошли к нему, раздвигая шелестящие стебли. Дверь была открыта на ширину пальца. Каждая дверь была входом в неизвестность, все знали рассказы о смерти, которая таилась за закрытыми дверями, а страх сформировался в них с раннего детства.

Подняв парализатор, Роффери пнул дверь. Она открылась. Послышались тихие шаги, потом воцарилась тишина. Комната была очень большая, но темная: источник света был уничтожен — давно? Если бы комната была освещена, глоны в своей непрерывной погоне за светом взломали бы дверь, но темных закоулков они не любили еще больше, чем людей.

— Здесь есть только крысы, — сказал Комплейн, тяжело дыша. — Входи, Роффери, чего ты ждешь?

Не говоря ни слова Роффери вытащил из своего узелка фонарь и зажег его. Потом он двинулся дальше, остальные следовали за ним. Комната была чрезвычайно велика — восемь шагов на пять — и совершенно пуста. Неровный свет фонаря Роффери показал решетку потолка, голые стены и пол, заваленный разбитыми вещами. Как кресла, так и столы, ящики которых были выдвинуты, а содержимое разбросано вокруг, носили следы рубленых ударов, нанесенных топором. Легкие металлические стеллажи были помяты и лежали в пыли. Пятеро мужчин стояли на пороге, подозрительно оглядываясь и гадая, насколько давно был совершен этот акт варварства, почти чувствуя его в воздухе, потому что злые дела, в отличие от добрых, переживают тех, кто их совершил.

— Мы можем спать здесь, — коротко сказал Мараппер. — Рой, загляни за ту дверь в глубине.