Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641

Всеобщая непопулярность министра, наряду с ирландским вопросом, представляла опасность для короля, и, если бы Страффорд ушел с поста, возможно, Карл предстал бы перед парламентом в более выгодном свете. Но все зависело от способности короля и его Совета управлять будущим парламентом, и, уйди Страффорд, уже не будет министра, который смог бы взять на себя выполнение столь сложной задачи. Именно его постоянная помощь и совет были крайне важны. В некотором смысле ту открытую ненависть, которую он вызывал, можно было бы обратить в свою пользу. Его можно было бы сделать, в худшем случае, козлом отпущения, как это уже происходило с ним время от времени на заседаниях Большого совета. Либо как советник, либо как избранная жертва или и то и другое вместе, он еще мог быть полезным. Все эти вещи были очевидны и ему, и королю, но Карл справедливо полагал, что должен дать своему верному слуге шанс спастись, если он намерен сделать это. Страффорд предпочел остаться. Перед отъездом из Йорка в Лондон король имел с ним длительную беседу. О чем они говорили, остается только догадываться, кроме одной детали. Король знал, что Страффорду грозит опасность со стороны палаты общин и что его отставка – одно из главных требований ковенантеров. Но он все еще верил, что новый парламент будет более договороспособным, чем последний, и потому дал обещание своему главному министру. Слово короля, сказал он, что Страффорд сохранит свою жизнь и состояние, какой бы оборот ни приняли события в Лондоне.

Страффорд, который на протяжении последних 13 месяцев наблюдал, как каждый проект его или короля так и не смог осуществиться по причине ошибок в его исполнении, мало надежд возлагал на его обещание. Но не мог бросить свое дело, ту цель, к которой постоянно стремился. Он был обязан, даже если бы ему это и не удалось, попытаться спасти дело своей жизни, послужить монархии. Итак, он решил исполнить приказ короля. Но прежде чем отправиться в Лондон, посетил свой дом в Йоркшире и навел относительный порядок в своих личных делах. Обладая ясным и рациональным умом, он взвесил все шансы и опасности, поджидавшие его, нисколько не впадая в отчаяние. «Я должен отправиться завтра в Лондон, – писал он сэру Джону Рэдклиффу, своему другу, от которого никогда ничего не скрывал, – и полагаю, мне может грозить большая опасность, чем любому иному путешественнику, отправляющемуся из Йоркшира. Но остаюсь в прекрасном расположении духа, и у меня нет предчувствия беды… Все будет хорошо, и каждый следующий час дает мне больше надежды, чем предыдущий».

Глава 4. Парламент и корона. Ноябрь 1640 – март 1641

Король прибыл в Вестминстер и обнаружил, что его надежды контролировать парламент весьма туманны. Суд Высокой комиссии, заседавший в кафедральном соборе Святого Павла, прервал свою работу неделю назад из-за угроз бушевавшей толпы, громко выкрикивавшей: «Нет епископу!» Несколько дней спустя архиепископ Лод, входя в свой кабинет, чтобы заняться разбором нескольких редких манускриптов, которые собирался подарить Оксфорду, резко остановился на пороге: на полу лежал перевернутый его большой портрет кисти Ван Дейка. «Я не суеверен», – написал Лод в своем дневнике, такими словами он реагировал обычно на каждую неприятность. То же самое он мог сказать и о падении картины, но добавил: «Не дай Бог, чтобы это стало плохим предзнаменованием».

В лондонском Сити у друзей короля ушла почва из-под ног. Все усилия лорд-мэра Генри Гарравея, олдермена Абеля из «Винтнерс компани», Рейнардсона из «Мёрчант Тейлорс», олдермена Герни и других верных сторонников не увенчались успехом – им не удалось во время выборов провести в лорд-мэры человека короля. Контроль над городом перешел к оппозиционной партии, которая сразу приостановила предоставление королю обещанного кредита, обещав сделать это только после того, как соберется парламент. У оппозиционеров не было ни малейшего намерения обеспечивать финансовую независимость короля от палаты общин. Во время выборов в парламент они не поддержали роялиста сэра Томаса Гардинера, а выбрали четырех известных противников королевского двора; один из них, Сэмюэл Васселл, провел несколько лет в тюрьме за отказ платить непарламентские налоги королю.

Неудача, постигшая королевскую партию, не сумевшую обеспечить избрание Гардинера, имела серьезные последствия. Карл прочил его в спикеры парламента, и было нелегко подобрать другого кандидата, который был бы одновременно приемлемым для палаты общин и не был бы враждебен короне. После жарких споров со своими друзьями выбор короля остановился на Уильяме Лентхолле, почтенном юристе, в котором он распознал, как ему виделось, задатки верного служаки. Его выбор оказался неудачным. Лентхолл был человеком робким, готовым исполнять волю большинства, и, конечно, много лет занимая кресло спикера, он служил не Карлу.