Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641

Комитет по вопросу привилегий создавался в первый же день для рассмотрения спорных вопросов, возникших в процессе выборов. Всегда этот комитет был многочисленным, максимальное число участников иногда доходило до 40. На этот раз в него было выбрано 47 человек вследствие какой-то случайной ошибки, но ничего не было предпринято, чтобы исправить ее из опасения, что придворная партия окажется в большинстве. Из 47 человек половина, по крайней мере, находилась под влиянием Пима и его друзей или входила в их круг общения. В течение одной-двух недель они решили проблему с кандидатами от избирательных округов, объявив, что правильно были избраны те из них, в избрании которых они были заинтересованы, одновременно отменив результаты голосования у их соперников. Следует лишь сказать в оправдание такого поведения, что если бы придворная партия получила контроль над Комитетом, как это часто случалось раньше, то она поступила бы точно так же.

Придворная партия, несмотря на все усилия, имела худшее представительство в парламенте, чем в апреле. Ни Эдуард Николас, ни племянник Уиндебэнка, ни Роберт Рид не смогли сохранить за собой свое место. Те, кто выступал против налоговой системы короля, монополий и войн, кто был недоволен пренебрежительным отношением Карла к делу протестантизма и его расположением к подданным-католикам, были большей частью не склонны к проведению реформ в сфере религии или конституции. Они рассуждали и действовали по старой привычке рассматривать только чьи-либо жалобы и злоупотребления, были обеспокоены только одним – облегчить себе жизнь и не желали прислушиваться к голосу совести. Почти каждый член палаты общин в ту осень 1640 г., за исключением только придворных и слуг короля, считал, что политика короля – неправильная, а его правительство – плохое. Они были заинтересованы избавиться от архиепископа Лода, который подавлял протестантов и вынудил шотландцев восстать, и от Страффорда, навязавшего им вторую войну и поддерживавшего заключение союза с Испанией.

До сих пор подобное отношение было традиционным. Но Бедфорд, Сэй, Брук и некоторые другие лорды – Пим, Хэмпден, Сент-Джон и иные члены палаты общин – задумывались о более долгосрочных переменах, чем только об избавлении от «зловредных советников» короля. Эта фраза была освящена временем, шла еще от Средних веков – партии и различные фракции вели борьбу против этих пресловутых «зловредных советников» монарха еще со времен короля Иоанна. Хотели же они несколько большего – передачи реальной власти из рук короля в руки Высшего суда парламента. В этом заключалась единственная гарантия против усиления королевской власти за счет их собственной. Они верили, что именно они сохраняют древнее конституционное равновесие. Однако истина заключалась в том, что закон, как они его понимали и применяли, и местная администрация в Англии поставили повседневную жизнь страны во всех ее аспектах в зависимость от них, но никак не от короны. Вся государственная машина – суды, приходы, городские учреждения – могла функционировать вполне нормально и без короля. Но совсем не могла обойтись без джентри. Другими словами, наличие джентри было обязательно для власти короля, но его существование не было обязательно для них. Ни Бедфорд, ни Пим, ни любой человек из их среды и подумать не мог, чтобы покончить с королевской властью, но намеревались поставить ее в определенные законные рамки. В противном случае они рискуют быть обреченными на продолжение настоящей ситуации, при которой король проводит политику, не имея на то власти, а они, имея власть воспрепятствовать ее проведению, не могут сами проводить ее. Это был настолько естественный вывод, что вначале лишь немногие заметили и прокомментировали его. После нескольких недель заседаний палата общин освоила практику рассылать свои распоряжения и инструкции, касающиеся общественных дел, всем мировым судьям королевства.

В начале парламентской сессии шотландские посланцы прибыли в Лондон, чтобы обсудить с английскими парламентариями условия договора, которым должна была завершиться война. Комитет в Эдинбурге дал им инструкции, некоторые из них отражали ту же конституционную политику, которая вдохновляла Пима и его соратников. Например, они предложили, чтобы будущий договор предусматривал созыв парламента в обеих странах с регулярным интервалом от двух до трех лет.

Шотландцы были хорошо приняты в Лондоне, и им была предоставлена церковь Сент-Антолин, широко известный центр пуританства, для проведения служб. Туда шотландских проповедников, и прежде всего великолепного Хендерсона, приходило послушать такое огромное количество людей, что многим не находилось места в церкви и они толпились под окнами на улице, ловя каждое его слово. Тридцать лет звучавшие насмешливые шутки по поводу долгих проповедей «наших братьев из Шотландии» сразу же прекратились, теперь все испытывали только дружеские чувства и восхищение.