Читаем Мир круженья полностью

Между химическими, бактериологическими и ДНК-анализами, Тихонов с Холодовым удалённо подключались к обнаруженным оперативниками компьютерам, камерам, телефонам и другим девайсам; отслеживали передвижения людей и техники; определяли координаты участков вод и земель с определёнными свойствами; искали обладателей пальцевых отпечатков, а также производителей, продавцов и покупателей различных предметов, которые могли оказаться уликами; отправляли коллегам оперативные данные.


Войдя утром в лабораторию, Оксана Амелина вскричала: «Андрюша! Ванечка!» и кинулась к горе ящиков и пакетов, между которыми торчали их ноги. А когда они сели, потирая глаза, пытаясь прогнать сон, надулась: «Фу, дураки, как вы меня напугали! Идите спать домой!» Но идти домой было некогда: отработанные материалы загромождали помещение, ожидая переноса в архив, а новые всё прибывали, и опера обрывали все линии.


Оперативники, которые должны были задокументировать наличие голографических проекторов, полагали что, прибыв на место, сразу найдут самую высокую точку и поймут откуда идёт направленная трансляция. Но высоких точек было множество. Они громоздились, перекрывая друг друга и где искать, а главное – что именно, было абсолютно не понятно.


Пока Тихонов, Холодов и Белозёров ломали голову над схемой прибора способного отследить голографический проектор в нерабочем состоянии, выстраивая алгоритм косвенных признаков, неожиданно повезло Юле с Костей, натолкнув Оксану, оставленную одну разбирать всё, доставленное на вторые сутки обысков, на неожиданное предположение.


Рассчитывая точку выброса парашютистов, Тихонов основывался на информации метеоспутников нескольких стран, не подозревая, что она намеренно искажается военными уже на этапе первичной передачи данных. Вследствие этого Лисицын и Соколова приземлились не в пустынной части обитаемого острова, на который под видом торговых контейнеров было доставлено для них оборудование и снаряжение, а на абсолютно голый скальный останец.


Они попробовали найти хоть какие-то признаки тропинок, подсвечивая себе фонариками, но осознав тщетность попыток, решили ждать утра.

– Костя, глянь как красиво! Я никогда не видела такого близкого неба и таких огромных звёзд!

– Какие звёзды, Юля?! Нам Рогозина с погонов звёзды поснимает, если мы не найдём этот проектор.

– Расслабься. Утром определимся с координатами и выйдем к складам с оборудованием.

– Я тебе сейчас и без всяких координат скажу: на Хенине, где мы должны были приземлиться нет никаких гор.

– Да? А где же мы тогда приземлились?

– Где приземлились, там и останемся, пока нас кто-нибудь не сожрёт.

– Не из таких передряг выходили, товарищ майор! Да и ребята нас не бросят. Ой, Костя, смотри, звезда падает.

– Давай лучше спать. Умотался я на стропах.

– Костя, Костя, смотри, а чего она так долго падает и такая красная, а ещё две словно поднимаются ей навстречу.

– Что ты выдумываешь? Где?

– Да вот же, по краям огромной тучи.

– Ну, Юлька ты даёшь! Это же не туча, а какой-то летательный объект с сигнальными огнями.

– И передатчиком! И сейчас он почти над нами! – радостно воскликнула Соколова и, с положения «лёжа на спине», выстрелила.

– Юля! Ты с ума сошла? Хорошо, что не попала. Давай спать!


Проснувшись, Юля тут же растолкала Костю, не веря своим глазам. Метров в двадцати от них колыхался просевший купол воздушного шара. Было ещё достаточно темно и надо было действовать быстро, пока те, кто его установил, не хватились потери. Корзина оказалась пуста. Они ползали по камням с трудом приподнимая тяжёлое полотнище.

– Всё! Больше не могу! – присела отдохнуть Юля и увидела между камнями секундный блик. Она протянула руку и нащупала холодную гладкую поверхность. Выломав из гондолы стальную трубу, оперативники достали с её помощью слегка побитый прибор. Осталось найти пулю, прошившую оболочку шара, уничтожить следы своего пребывания и убраться подальше от места событий. Вопрос «куда?» решили пока отложить.


Тем временем Тихонову сообщили, что Лисицын и Соколова не вышли к месту встречи. Не дожидаясь утра, когда появится начальство и устроит головомойку, Ванечка передал по цепи хакеров, что ему нужна срочная помощь. К трём часам ночи он знал, где искать Юлю и Костю. Они ещё спали, а подводная лодка уже плыла к скалистому острову.


Придя утром на работу и допросив, проведшего всю ночь в камере, мужика, Галина Николаевна Рогозина собрала очередное заседание.

– Из трёх групп, отправленных на поиски голографического проектора, справились только Лисицын и Соколова. Почему остальные ещё тратят командировочные средства без каких-либо положительных результатов будем разбираться.


– Галина-Николаевна, ребята не виноваты…

– Оксана ты что адвокатом устроилась?! У нас здесь серьёзная служба, а не детский сад.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений
Собрание сочинений

Херасков (Михаил Матвеевич) — писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. — трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. — трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. — "Новые философические песни", в 1768 г. — повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений — серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807–1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

Анатолий Алинин , братья Гримм , Джером Дэвид Сэлинджер , Е. Голдева , Макс Руфус

Публицистика / Поэзия / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия