Читаем Мир круженья полностью

Свет Свету возвратив, иль данью – тьме.

Ты должен осознать моё ученье,

Чтоб оба не страдали мы в тюрьме:

Ты – адских мук, я – боли невозврата,

Ещё одной потерянной Душой…

Прошу тебя, тревоги успокой,

Прими меня, как верного собрата.


***


Не внять! Не осознать! И не смириться!

Мысль вновь и вновь из тупика в тупик.

С другими я бы мог и притвориться,

Но ты… иль может я… – так кто ж двойник?!

Первичен кто? Ты – разум, я – лишь тело…

Но может это просто функций сбой?!

И болен я?! И только в этом дело,

И сам с собой беседует мозг мой?!

В нём отголоски прежних восприятий

Ведут извечный миру диалог?!

Но я давно уже в плену апатий,

С чего бы он во мне воскреснуть мог?!

Признайся: что ты?! Иль оставь в покое!

Зачем опять ты мучаешь меня,

Твердя – субъектов в человеке – двое:

Земли и искры горнего огня.


***


Ну ладно, мы с тобой живём

В едином теле,

Но так ли важно быть вдвоём

Нам в самом деле?!

Ты говоришь, что ты лишь Дух,

Души частица,

Я, без тебя, не смог бы вдруг

Осуществиться.

Ты – и строитель, и проект,

И чистый пламень,

И вносишь жизненный аспект

Ты даже в камень,

Что бег энергий всей Земли:

Твоё движенье…

Хоть знак один тогда пошли

Мне, в подтвержденье.


***


Я?! Или ты?! Кто чей двойник?!

Кто из кого, и как, возник?!

Яйцо и курица? – Что проще?!

Цветы? – И здесь понятен путь.

Тебя признать рассудок ропщет.

Я может болен – в этом суть?!

С кем поделиться?! Кто поможет?!

Запрут, осудят, засмеют…

Иль ты и впрямь реален тоже,

Из тёмной преисподней, спрут,

Легко меняющий личину,

Способный на любой окрас…

Зажгу свечу или лучину,

И растворишься тот же час.

Но нет, огонь всё ярче бьётся,

Играет в такт твоим словам…

Что в нём горит?! Частичка солнца,

Мир оживляющий бальзам?!

Иль пламень с магнием и серой?!

Мысль бьётся о сомнений клеть:

Вспарить?! Иль с адскою химерой

Века, в страданиях, гореть?!


***


В тёмном рыцарском зале загремели доспехи,

Меч сверкнул, и на шлеме отразилась луна.

В нём когда-то блистали карнавалов утехи,

А теперь, вздрогнув, дама отошла от окна.

Каждый звук, напряженье рождал в её взоре,

Отходила и снова бросалась к окну…

Что за звон?! Может он?! Может он в коридоре?!

Он любил! Он не смог бы оставить одну!

О еде и о сне, обо всём позабыла.

Как ушёл он в поход – ожиданьем жила.

А когда он ушёл?! Как давно это было?!

Затерялись в годах дневники, что вела.

Утром вновь отворялись дубовые двери,

И музейные залы наполнялись толпой,

Гид бесстрастно бубнил про войну и потери,

И что призрака замка видит сторож ночной.


***


Заговорённое стекло,

Судьбы, случайных отражений,

Свечей таинственных ступеней,

Огней, мерцающих, крыло.

Что мозг сумеет воссоздать

Из этих призрачных феерий,

Открыв таинственные двери

В события? Чего мне ждать?

Теснясь, сгущаясь за спиной,

Перемежаясь, тени вьются.

Страх так и тянет оглянуться,

Петлёй сжимая ледяной.

И наконец-то вот, оно,

Вдали, заветное движенье…

Набрасываю полотно,

Пытаясь сбросить напряженье.

Вновь тот же сон сквозь толщи лет.

Рассказы мамины так ярки!

Чуть брезжит за окном рассвет

И двух свечей дымят огарки.


***


Ты слышишь шорохи и стуки,

Тебя пугают зеркала,

Движенья воздуха и звуки,

Мрак под кроватью, окон мгла…

Ты – житель дня, я – житель ночи,

Мы часто видимся с тобой,

Но разум твой принять не хочет

Мой образ многовековой.

Я быть с тобою не стремился,

И хоть в пространстве мы одном,

Не я в жильё твоё вселился,

А ты в моём построил дом.

Не ждал такого домочадца,

Но сложно что-то изменить.

Нам не сойтись и не расстаться,

И значит – надо как-то жить.


***


Тебя я в сны свои не звал.

И не просил твоих сентенций.

Я в жизни слышал много лекций

И видел уйму всяких жвал.

Твой образ – маска. Что за ней

Мне не узнать. Да и не надо.

Мы где-то близко, но не рядом.

Зачем мне тайны всех теней?!

Да, я живу как мотылёк,

Чей мир меж древом и цветами,

Не видя связь между мирами,

Не зная ни пути, ни срок.

Но в знанье нет больших наград,

Когда оно не применимо,

Язвит и колет нестерпимо,

Жизнь превращая в сущий ад.

Оставь же свой аттракцион,

Ищи себе других адептов,

Мой мозг не для твоих концептов,

Тревожить перестань мой сон.


***


Ты, помню, сам меня призвал,

Чтоб в сне поговорить со мной,

Понять пытаясь: кто виной,

Что ветер в комнатах гулял

И множились на потолке,

Следы когтей огромных лап…

Но был труслив и слишком слаб,

Чтобы нам быть накоротке.

Меня увидев, задрожал,

Отдёрнул руку и проснулся…

Я для того к тебе вернулся,

Что б наконец ты всё узнал.


***


Хитришь. Конечно. Столько лет.

Страна другая и реальность,

Другого времени фатальность,

Средь радостей иных и бед.

Давно затёрты все следы

Былых безумных настроений,

Различных знаний наслоений,

Раздумий дивные плоды.

Да, я тогда зажёг свечу,

Молился, чтоб прогнать виденья…

Проблемы быта – ткань забвенья.

Покой – вот всё чего хочу.


***


Я прихожу, когда хочу

И ухожу, когда желаю!

Напрасно не пали свечу,

Я, как и ты, здесь проживаю.

Из твоего тут – только ты

С пустым капризом настроений.

Нет во вселенной пустоты,

Лишь элементы наслоений,

Что людям видеть не дано,

Хоть чувствуют, порой, их дети.

Но есть в мозгах у вас окно

В запретные пределы эти.

Тот, кто открыть его посмел,

Как призрак в снах своих блуждает.

И этот непростой удел

Потомству в дар он оставляет.

И можно с этим просто жить,

И скрытых знаний не тревожить,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений
Собрание сочинений

Херасков (Михаил Матвеевич) — писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. — трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. — трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. — "Новые философические песни", в 1768 г. — повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений — серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807–1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

Анатолий Алинин , братья Гримм , Джером Дэвид Сэлинджер , Е. Голдева , Макс Руфус

Публицистика / Поэзия / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия