Читаем Мир круженья полностью

Но ты их предпочёл умножить,

Теперь желаешь всё забыть.

Ты приподнял завесу тьмы,

Призвав меня в твой сон явиться.

И как бы не старались мы,

Нам больше не разъединиться.


***


В древней пещере высокие залы.

Дам одеяния, как капиталы,

Камни искрятся, шуршат кринолины.

Также богато одеты мужчины.

Странные образы разных эпох.

Всех охватил страшный переполох.

Жались друг к другу, всё больше бледнея.

В центре возникла дорожка, алея.

А в глубине, где виднелся проход,

Пламени блики окрасили свод.

Замерла в страхе толпа, в ожиданье.

Трепет. Какое назначит страданье?!

Может, отпустит?! Иль болью распнёт?!

Все на колени упали. Идёт!

Шёл тёмной тенью властитель судьбы,

Молча, не глядя, не слыша мольбы.

Грешные Души. Что их трепыханье?!

Ждало сегодня другое свиданье,

С женщиной, доброй, обычной, живой.

К ней он спешил в малый грот за стеной.

Облик его для неё был иной,

Ласковых глаз чудный блеск золотой,

С ней лишь одной мог он всё обсудить,

Быть сам собой, и страдать, и любить,

Не обжигая, не в горне страстей,

Скрытой от всех, светлой нежностью всей.

Тайно её, как сестру, он берёг,

Словно журчащий лесной ручеёк,

От лиходеев, от лживых подруг

И от своих, жаром пышущих, рук.


***


Под фонарями трепетанье крыл,

Пылающих сияньем отражённым.

В ущельях улиц жар дневной застыл,

Переплетая звуки вздохом сонным.

А от бессонных трасс, издалека,

Где без конца проносятся моторы,

Гул, словно рубит бурная река

Среди камней сквозные коридоры.

Ночь силится мне что-то рассказать,

Пролистывает памяти тетрадки…

Чуть видная тропинка через падь,

Колоды мхами поросли и шатки…

Трава. Такая странная трава.

Огромный жук мне солнце заслоняет.

Бежать! Бежать! Но стелется ботва,

Я падаю… И вдруг всё пропадает.

Высокий зал. Повсюду зеркала.

Себя увидеть в них стремлюсь напрасно.

Сквозь прорезь окон старая ветла.

Я помню, там газон с дорожкой красной.

Она вела в заросший старый сад,

Но в нём играться нам не дозволяли,

Мы лишь смотрели, через сеть оград,

Как по весне деревья расцветали.

Распадок скал. Не увидать вершин.

Конь фыркает, дрожит, прядёт ушами.

Всё выше, выше узкий серпантин

И всё сильней ревёт поток под нами.

Вокруг уже не горы, облака.

Стою над ними в солнечном сиянье.

Подрагивая крыльями слегка,

Парят орлы в парадном одеянье.

Спускаюсь в облака. Туман. Туман.

Неверный шаг… Над пропастью шатаюсь…

Страх гасит потемневший в миг экран,

Я, вздрагивая, тут же просыпаюсь.

Но, сквозь открытость глаз, под потолком,

Синь неба с яркой пылью золотою,

И два меня. Один парит с орлом

Над бесконечной горною грядою.

За нею – тусклый отблеск фонарей,

Герани силуэт в оконной раме,

И, в графике чернеющих ветвей,

Домов коробки в жёлто-серой гамме.


***


Она стояла чуть дрожа,

У водопада.

Ласкались солнца яркий жар

И вод прохлада.

На самом краюшке скалы,

Не шевельнутся.

Вокруг огромные орлы,

Как мухи, вьются.

Внезапно тучи-облака

Легли холмами,

Словно небесных вод река

Между горами,

Сверкая чистым хрусталём,

Сковались льдами.

И увидала она дом

Над облаками.

Всё шла по странному мосту,

Дом приближался…

Вдруг соскользнула, в пустоту…

И сон распался.


***


– Мама, мамочка, постой,

Страшно в комнате пустой,

Кто-то шепчет в тишине,

Тени бродят по стене,

За окном орут сычи.

– Что ты, милый, не кричи,

Совы вывели сычат

И давным-давно молчат.

– Слышу жаворонков звон.

– Это, милый, только сон,

Глянь в окно и всё забудь.

– Нет, ещё со мой побудь,

Посмотри, там за окном,

В рыжем платье с серебром,

Кто-то жёлтыми глазами,

Сквозь стекло, следит за нами.

– Что ты?! Никого там нет,

Только дождь да лунный свет!

Вышла. Двери притворила.

Вдруг в окно ворвалась сила,

Листьев ворохи крутя,

Подхватив легко дитя,

Ярким светом озарилась

И в пространстве растворилась.

В сонном доме тишина.

Полнолицая луна

Кроны в каплях серебрит.

Леса тёмный лабиринт.

На поляне, у костра,

Говорит сестре сестра:

Вот сейчас мы всё узнаем,

Миром спор наш порешаем,

Тот, кого он изберёт,

Будет править целый год.

Лес красив, словно из сказки,

Солнца яростные краски,

Радуги снегов сверкают,

На санях его катают,

Поднимая в облака…

Видит он, издалека,

Дом родимый у реки,

И заплакал от тоски.

Вмиг растаяли снега,

Лепестков кружит пурга,

Пчёлы, бабочки, цветы

Необычной красоты,

Птичьи трели раздаются…

Отчего же слёзы льются?!

Вспомнил дом и васильки,

И заплакал от тоски.

И возник прекрасный сад,

Абрикосы, виноград,

Груши, яблоки, малина…

Фруктов полная корзина

Возле каждого ствола…

Вновь тоска его взяла.

Повели его лесами,

Со съедобными грибами,

В расписную как игрушку,

Сласти полную, избушку.

Ничему малыш не рад,

Только просится назад.

– Эй, засоня, хватит спать,

Поутру сказала мать.

– Я не спал! Меня украли.

На санях зимой катали,

Фрукты летом мне дарили,

Тортом осенью кормили,

Если б там с тобой я был -

В этой сказке вечно б жил.

– Не выдумывай! Вставай!

Глупости не сочиняй!

Фильмы смотришь и болтаешь,

А чего и сам не знаешь.

Вновь, когда ночь наступила,

Подхватила его сила,

Ярким светом озарилась

И в пространстве растворилась.

В сонном доме тишина.

Свет прозрачный льёт луна.

Словно скалы, чёрен лес.

Мать рыдает – сын исчез!

В комнате его пустой

Всё под рыжею листвой…

Вірші українською мовою

***


Кожен дім свою оздобу має,

Тьму талантів пестила удача.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений
Собрание сочинений

Херасков (Михаил Матвеевич) — писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. — трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. — трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. — "Новые философические песни", в 1768 г. — повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений — серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807–1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

Анатолий Алинин , братья Гримм , Джером Дэвид Сэлинджер , Е. Голдева , Макс Руфус

Публицистика / Поэзия / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная проза
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия