Мир Маньяка

– Мои бумаги, в смысле – его бумаги? – от сердца режиссёра отлегло, рано или поздно Кот узнает правду, но пускай это будет попозже.

– Да, его, но скопировал их ты!

– Скопировал – я, но выложил – не я.

– Точно?

– Надо поклясться и землю есть? Или так поверишь?

– Не надо, так поверю. И давай, дуй сюда быстрей! – поторопил Кот.

– В качестве свидетеля?

– Упаси меня бог от такого свидетеля! Как обычно приедешь, а то такое дело, а тебя нет! Не хочу вопросов.

– Может, я заболел, или дела какие?

– Не смеши, все знают: если жив – приедешь обязательно. Всё, мне пора, сейчас пойдут экскурсии проверяющих.

– Еду, – сказал Ву, а затем подумал: «Душ? Нет, сначала сумку с вещами – в камин…».

Меньше чем через час он уже мчался в любимом «Ягуаре», а навигатор показывал лучший путь…

– Тиха Днепропетровская при чудной погоде, когда вольно и плавно мчат по ней машины, – чуть ли не пропел Ву, цитируя Гоголя, вернее – делая из цитаты некий перифраз.[74]

– Режиссёр, хорош классиков курочить – майор крепко пожал руку Ву. – Как думаешь: кто слил информацию о сделке по детям? И как ты относишься к улыбкам?

– Какая разница? За это не посадишь ведь. А улыбки здесь причём? – Ву сразу почувствовал подвох в этой фразе.

– Публикуют документы и сразу же убивают чиновника… Совпаденье? А улыбка… Увидишь – при чём!

– Видимо, очерёдность, – ответил Ву, тему про улыбку он решил не развивать, на всякий случай.

– Какая?

– Ну ты подумай: публикуют и тут же убивают. Не логичней ли наоборот – убивают, а потом публикуют? После публикации убить сложнее. Чин попадает под пристальное внимание. Не вижу, зачем осложнять себе жизнь. То есть не себе, конечно – убийце.

– Ага, проговорился! Выкладывайте алиби, господин Вуалов, – Кот сделал грозное лицо, но через секунду рассмеялся. – Шутка! Не обижайся.

– В каждой шутке…

– Есть доля шутки, но иногда – если перефразировать Фрейда – шутка – это просто шутка. Ну не дуйся, я же мент, и шутки у меня ментовские.

– Ладно, давай делом займёмся! Кто что видел? – сказал Ву, а сам подумал: «Такие мелочи, как зёрнышки сомнений и размышлений, падают в мозг сыщика, они могут начать прорастать, а могут – засохнуть и умереть. Лучше их не поливать информацией больше.

– Какая-то тень… Водитель вроде видел её. А так всё сделано виртуозно. На входе накинул удавку, задушил и посадил на скамейку. Просто танец. А вот ещё… Удавкой необычным способом пользуется, с перехлёстом.

– Это как?

– Правая рука – за левое ухо, левая – за правое. Получается петля, из которой не выбраться. Накидывать сложнее, но применение вдвойне смертельное – освободиться уже не получится. Используется в некоторых спецслужбах. Помнишь, Мефодьевич нам как-то показывал этот вариант работы с гарротой?

– Получается, что работал спец и на заказ? Кому-то не понравилась засветка, и он обрубил концы.

– Другой версии не вижу. Мотив – профессиональная деятельность, однозначно.

– Кот, я похожу, погляжу… Может, какие улики здесь остались… – последнее он сказал уже про себя.

Улица была та же, что и три часа назад, и в то же время стала другой, и дело было даже не в обилии полицейских и машин. На всё это смотрели те же глаза Ву, но другим взглядом – сейчас им не надо было прятаться. Подъезд, тот самый, который на парадное совсем не похож, лавка и куст сирени, такой большой, но ленившийся цвести…

Везде было чисто, он не оставил ничего, что могло бы указывать на него. Разве что – труп. Улыбающийся и показывающий при этом свой язык.

– Ничего, – подвёл итог Ву.

– Согласен, резонансный, но глухой висяк! Только вот откуда у него эта улыбка? Такая была на том, кого убил Бегокол, потом – и на лице его самого, а теперь – и здесь.

– Кот, больше оптимизма! В сумасшедшем доме он просто обязателен! Кроме того, что я сказал раньше, мне добавить нечего. Убивает один, устраивает улыбки другой, – а про себя подумал: «Кто-то следит за мной. И никакие мои ухищрения оставаться незамеченным не помогают…».

– Оптимизм обычно основывается на фактах и уликах… – протянул майор.

– Я про другое: дети спасены, продажный чиновник поплатился.

– И к работе моей это не относится никак. За детей, конечно, рад, ну и за себя, что не пришлось делать какие-нибудь глупости.

– А они что, были уже наготове? – насторожился опять режиссёр.

– А давай не будем! Всё случилось как случилось.

– Поблагодарим?

– Кого? Убийцу? Ву, ну ты даёшь!

– Неважно кого: случай, Господа Бога или его карающую руку.

– Всё-таки убийцу.

– Палача по имени Тень.

– Спасибо ему, а особливо за висяк, за который теперь каждый день с меня стружку снимать будут, – дурашливо улыбнулся Кот.

– Не огорчайся, детский дом, конечно, не сахар, но безусловно лучше той участи, которая тем детишкам была уготовлена. Конечно, эту мразоту лучше бы посадить, но кто-то распорядился вот так.

И уже про себя Ву добавил: «Исключительно из-за отсутствия времени. Надо проследить, чтобы договора так и остались не подписанными…».

У него зазвонил телефон, и Ву по голосу сразу же узнал Настю.

– Мне только что сообщили, что шефа убили. Скажи, ты слышал об этом?