Мир-на-Оси

– А что? Хорошая идея! На Студнева все что хочешь можно списать. А с него все одно как с гуся вода. С таким-то папашей его никто не тронет. А если и тронет, так после о том пожалеет.

– Так-то оно, может, и так, – согласилась Мара. – Да только рояль все равно надо на место вернуть. А то ведь может обнаружиться в самом неподходящем месте. Да и кадавр где-то разгуливает. Потому я и пришла к вам…

– К тебе, Мара!

– К тебе, почтенный…

– Без этого.

– К тебе, Кроули…

– Мара, мы же договорились – просто Алистер!

– К тебе, Алистер…

Произнеся эти слова, шенгенка так и замерла с чуть приоткрытым ртом. Как будто удивляясь своей дерзости.

– Ну вот видишь, – ободряюще улыбнулся орк. – Все очень просто. Как много лет назад.

Мара глубоко вздохнула, как будто вынырнула из ледяной воды. И даже попыталась улыбнуться.

– Продолжай, – попросил Кроули.

– Я пришла к тебе за помощью, Алистер. Ты лучший знаток магии во всем Централе.

– Ну, это ты преувеличиваешь, – смущенно улыбнулся Кроули. – Я знаком с магией ровно настолько, насколько мне это требуется для работы. А все мои знания – вот они. – Орк погладил рифленую крышку процессорного блока стоявшего на столе вычислителя. – У меня огромная база данных, в которой собрано все, что так или иначе имеет отношение к магии, оккультизму или сверхъестественному. Но я использую эту информацию, только чтобы устраивать шоу для своих клиентов. Как практикующий маг – я полный профан. Твой муж, похоже, разбирается в этом гораздо лучше меня. Используй я все свои знания, я все равно не смог бы создать кадавра. Более того, я понять не могу, как Алику-то это удалось? В наше время действуют разве что только самые простые заклинания. Кулинарные да косметические. Все остальные практически утратили свою силу. Видишь ли, Мара, хорошее заклинание, как картина, имеет свой срок. Проходит время – и краски на холсте начинают тускнеть, покрываться патиной и осыпаться. Для того чтобы картина вновь ожила, ее необходимо отдать в руки опытному реставратору. В противном случае ее можно потерять навсегда. То же самое и с заклинаниями. В свое время практикующие маги постоянно подновляли их, приводили в соответствие с новым временем. Теперь же это стало никому не нужно. Искусство обновления старых заклинаний, так же как и изготовления новых, практически утрачено. Как языки, на которых никто не говорит. Поэтому я хочу тебя спросить, ты уверена, что Алик не придумал всю эту историю с кадавром?

– Ему мозгов не хватило бы придумать такое, – процедила сквозь зубы Мара. – Кроме того, рояль-то исчез.

– Наверное, можно найти и другое объяснение исчезновению рояля. Более реалистичное.

– Какое? – почти в отчаянии всплеснула руками Мара. – Не продал же его Алик?

– Ну, честно говоря, именно этот вариант я и хотел предложить в первую очередь, – признался Кроули.

– Нет, – решительно мотнула головой шенгенка. – Алик, может, и болван, но не полный же идиот. Он все же понимает, что пропажу рояля сразу заметят. А нас после этого попрут с работы. Да и кому он продал бы этот рояль?

– В общем, да, согласен, – кивнул Кроули. – Тогда… – Орк задумчиво почесал за ухом. – Для начала следует выяснить, какое заклинание использовал Алик для создания кадавра? Видишь ли, кадавра можно создать множеством различных способов. От того, каким заклинанием пользовался создатель, зависят свойства кадавра.

– Я уже все выяснила, – Мара достала из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Он использовал заклинание Шредингера.

– Что?..

Кроули как будто хотел сказать еще что-то, но в последний момент передумал, решив, что прозвучит это совсем уж глупо. Хотя, может быть, он и не хотел говорить ничего, кроме того, что сказал.

А, впрочем, какая разница?

– Заклинание Шредингера, – еще раз прочитала по бумажке Мара. И, посмотрев на Кроули, добавила: – Так он мне сказал – Алик.

– А он, часом, не сказал, где он узнал это заклинание?

– Нет. А это имеет значение?

– Одну минуту. – Кроули ударил пальцем по клавише пробела. – Я должен кое-что проверить.

Орк достал из стола дискету, сунул ее в дисковод и принялся выстукивать болеро на клавишах. Спустя не минуту, правда, и не две, а четыре с половиной, он недовольно поморщился, вытащил дискету и, вставив на ее место другую, продолжил танец пальцев.

Мара, замерев, ждала.

Она чувствовала, что что-то не так.

Но что именно?

И насколько не так?

Это уже нужно было не почувствовать, а понять.