Мир-на-Оси

– Как я уже сказал, следует быть крайне осторожным в обращении с кадавром Шредингера. Осознанно кадавр не может нарушить или не выполнить приказ своего создателя. Так же, как не может причинить вред повелителю. Но заложенное в нем стремление к самосовершенствованию естественным образом подразумевает желание обрести свободу. Поэтому он будет стараться использовать любую возможность для того, чтобы избавиться от хозяина. А такая возможность может представиться ему только в случае, если создатель допустит ошибку. Поскольку созданный Аликом кадавр ушел и не вернулся, следует предположить, что твой муж с самого начала допустил какую-то оплошность.

– Кто бы сомневался, – обреченно вздохнула Мара.

– Для того чтобы понять, что произошло с кадавром, я должен знать все, о чем говорил с ним Алик. Все приказы, которые он ему отдавал. В точности, слово в слово!

Мара еще раз вздохнула и перевернула листок, который держала в руках.

– Он сказал следующее: «Возьми этот чертов ящик и оттащи куда подальше. А потом убирайся с глаз моих долой». – Мара подняла взгляд на Кроули. – Я записала со слов Алика. Если только он сам ничего не напутал… Под ящиком он подразумевал рояль.

– Понятно. – Кроули удрученно постучал пальцами по столу. – По всей видимости, кадавр истолковал слова Алика буквально. То есть он должен унести рояль как можно дальше, а после этого может быть свободен. – Он искоса глянул на шенгенку. – Это плохо, Мара. Очень плохо. Кадавр, чувствующий себя человеком… – не закончив фразу, Кроули только головой покачал. – Я даже подумать боюсь, на что может оказаться способен этот монстр!

Глава 12

Туанона вошла в гостиную, аккуратно прикрыла за собой дверь и остановилась, сложив руки на белом накрахмаленном переднике.

Гиньоль отложил газету. В утреннем номере «Центральных новостей» не было ни слова об исчезновении мемориального рояля из ратуши Городского Совета. И это было хорошо. Выражение лица у Туаноны было крайне недовольным. Гиньоль даже припомнить не мог, когда он последний раз видел ее такой. И это было плохо.

– Да, Туанона? – спросил он как можно более непринужденно.

И даже улыбнулся через силу.

Он не любил, когда на него смотрели так, как будто он сидел без штанов.

– Господин Гиньоль, к вам посетители. – Голос Туаноны был похож на потрескивание кусочков льда, брошенных в стакан с соком. Пожалуй, что с томатным.

– Да? – изображая удивление, Гиньоль вскинул брови. – Так почему же вы не пригласили их пройти?

– Они не внушают мне доверия. Мадлона, едва их увидав, разрыдалась и убежала. Мне пришлось оставить их в прихожей без присмотра. Боюсь, они что-нибудь там стащат.

– Туанона! – Гиньоль с досадой цокнул языком. – Я же предупреждал, что у нас сегодня будут гости!

– Эти двое не похожи на обычных гостей.

– Охотно верю, Туанона.

– Они не дали мне своих визиток.

– Возможно, у них нет карточек.

– Тогда это проходимцы, которым не место в нашем доме.

– Это крупные ученые…

– Они не похожи на ученых.

– Исследователи…

– И на исследователей тоже не похожи.

– На кого же они похожи?

Туанона на секунду задумалась. Всего на секунду.

– На карточных шулеров, только что сбежавших из тюрьмы!

– Туанона! Это выдающиеся люди… Своего рода… Пожалуйста, пригласите их пройти!

– Я не могу взять на себя такую ответственность, – с вызовом вскинула подбородок домработница.

– Хорошо, я сделаю это сам. – Гиньоль поднялся со стула.

Туанона сверкнула на Гиньоля глазами.

– Если вы настаиваете, господин Гиньоль…

Не закончив фразу, она резко развернулась, вышла из столовой и хлопнула за собой дверью. Не сильно, но выразительно.

В общем, это была ее обычная манера поведения. Туанона любила показать, кто в доме хозяин. Гиньоль к этому привык и не брал в голову.

Он снял трубку телефона, стоявшего на комодике возле стены, и дважды ударил пальцем по рычажку.

– Все в порядке, Франц?

– Я готов, – ответил Франтишек, хрумкая то ли вафлей, то ли сухим печеньем.

Обычно Гиньоль принимал посетителей в своем кабинете, расположенном над комнатой Франтишека. Кабинет и комната были оборудованы специальной системой связи. Оставаясь в своей комнате, Франтишек слышал все, о чем говорят в кабинете, и параллельно оценивал эмоциональное состояние посетителя. Если что-то, по его мнению, шло не так или посетитель вел себя слишком нервозно и странно, Франтишек мог незаметно дать знать Гиньолю об этом.

Однако сегодня Гиньоль решил принять посетителей в гостиной. Он не без оснований полагал, что беседа со специалистами из Центра Угрозы Панспермии, проведенная за обеденным столом, окажется значительно содержательнее и уж точно продуктивнее. Эта парочка не внушала Гиньолю ни малейшего опасения. Он хотел только, чтобы Франтишек оценил степень их вменяемости и после поделился с ним своими наблюдениями.

– Гости прибыли, – сказал Гиньоль в трубку и положил ее рядом с аппаратом.

Так Франтишеку будет слышно, о чем говорят в столовой.

Едва Гиньоль отошел от комодика с телефоном, как дверь распахнулась.

Первой вошла недовольная больше, чем прежде – хотя, казалось бы, куда уж больше! – Туанона.