Мир приключений, 1990 (№33)

Красавицей ее назвать было нельзя, но женственность и какая-то удивительная мягкость в линиях лица, а также живые глаза делали ее привлекательной. Ей было около тридцати лет. Для невесты, прямо скажем, возраст критический.

— Как, старик, насчет кофе? — спросил Антон Зайцева.

— Спасибо, не будем утруждать хозяйку. Вот если бы чего-нибудь холодненького…

— Боржоми?

— С удовольствием, — согласился Роберт. Нина вышла.

— Резюме? — осклабился Ремизов, кивнув на дверь, за которой она исчезла.

Зайцев неопределенно пожал плечами.

Нина вернулась с подносом индийской чеканки, на котором стояла запотевшая бутылка и два фужера.

Попивая ледяной боржоми, Антон вел “светский” разговор — о южноморских сплетнях, о погоде и других малоинтересных вещах.

Зайцев молчал. И это его молчание интриговало хозяйку. Она бросала на него любопытствующие взгляды, все ждала, когда же он заговорит, но, не дождавшись, стала сама расспрашивать, в каком санатории он отдыхает и нравится ли ему город.

Роберт ответил коротко: приехал с патроном по делам и отдыхать, в общем-то, нет времени.

Когда Нина снова вышла за чем-то, он шепнул Ремизову:

— Попробуй пригласить сегодня вечером…

— О’кей, проверну, — заверил его Антон.

Вернулась хозяйка. Зайцев, сославшись на занятость, вежливо распрощался, сказав, что надеется еще встретиться. Антон позвонил в гостиницу через час.

— Порядок, старик! — весело сказал он Зайцеву. — Правда, пришлось поработать…

— Родина тебя не забудет, — шутливо откликнулся Роберт. На самом деле Антону особенно трудиться не пришлось.

Мажарова с радостью приняла приглашение.

— Ты давно ее знаешь? — все-таки поинтересовался в заключение Роберт.

— Спрашиваешь! — воскликнул Ремизов. — Не волнуйся, тут все в ажуре. Да ты сам видел хату…

И опять Антон, мягко говоря, преувеличивал: с Ниной он был знаком чуть больше месяца. Познакомился на Капитанском бульваре. Привыкший к легким победам Антон ринулся в атаку и неожиданно встретил отпор. Мажарова оказалась не из тех девиц, что сразу капитулируют перед солистом ансамбля “Альбатрос”. Серьезно же он ею не увлекся. Да и она быстро поняла, что Ремизов не тот человек, который ей нужен. Просто приятный знакомый, не более. И в доме Нины Антон был до этого всего только раз. Тоже зашел как-то на полчасика…

Встреча Мажаровой с Виленским чуть не сорвалась. Зайцев сначала пришел один. Сергей Николаевич где-то задерживался и появился тогда, когда уже думали, что он не придет.

Виленский выглядел уставшим и вел себя несколько рассеянно. Но мало-помалу его увлекло женское общество. Неожиданно он заказал бутылку шампанского. Еще больше окрылило Роберта и Антона то, что Сергей Николаевич пригласил Нину танцевать. Потом еще и еще. В довершение всего после ужина он проводил ее до самого дома.

— Не узнаю патрона! — встретил на следующее утро Зайцев забежавшего к нему Антона. — В лирическом настроении. Напевает. Отказался сегодня от банкета у какого-то местного босса.

— Лед тронулся! — довольно потер руки Ремизов. — Надо ковать железо, пока горячо!

— Попросил телефон Нины. У тебя есть?

— Конечно!

Ремизов тут же черкнул на бумажке номер. И помчался к Мажаровой.

Она встретила его взволнованная: только что звонил Виленский, пригласил прокатиться с ним на катере.

— С тебя причитается, Нинон, — серьезно сказал солист “Альбатроса”.

— За мной не пропадет! — откликнулась девушка.

— Хорошо! — сказал Ремизов. — Давай баш на баш. Я тебе сделал Виленского, а ты мне, соответственно, кадр. Чтобы было на что посмотреть и…

— Намек поняла, — рассмеялась Нина. — Это мы организуем…

Она стала нетерпеливо расспрашивать своего приятеля о Сергее Николаевиче.

Антон не жалел красок. К тому, что он слышал о Виленском от Зайцева, его воображение приписало еще столько достоинств и добродетелей, что у девушки захватило дух.

Антон ушел, оставив Мажарову в крайне возбужденном состоянии. И это не укрылось от ее тетки, которая вернулась с покупками из магазина.

Полина Семеновна носила фамилию первого мужа — Воль-ская-Валуа. На самом деле первый избранник Нининой тетки в детстве был просто Курочкиным. А двойная фамилия была его артистическим псевдонимом. Он работал в цирке. Вольтижировал на лошади в паре с Полиной Семеновной.

Когда Полина Семеновна при неудачном выступлении лишилась нескольких передних зубов, она поняла, что надо менять жизнь. К ней был весьма неравнодушен главный администратор труппы. Это было желанное пристанище для еще молодой, привлекательной женщины.

В один прекрасный день в очередном городе появились афиши, на которых Вольский-Валуа анонсировался в единственном числе.

Полина Семеновна с первых же дней совместной жизни взнуздала (терминология конюшни ее не покидала) и своего нового мужа. Под ее нажимом и с ее непосредственным участием супруг Полины Семеновны добился должности директора в стационарном цирке одного из южных городков.