Мир приключений, 1990 (№33)

Воздали должное кулинарному искусству тети Поли — форель была выше всяких похвал, о чем Виленский не преминул сказать бывшей наезднице.

Антон снова заговорил о загранице. Сергей Николаевич признался, что там его охватывает ностальгия, и он каждый раз с радостью возвращается домой.

После рыбы была подана жареная курица. Потом — кофе. Сергей Николаевич попросил Антона спеть.

— Хорошо бы что-нибудь ваше, южноморское, — прибавил он.

— Сделаем! — весело откликнулся Ремизов. Настроив гитару, он запел.

Мелодия были игривая, Виленский развеселился.

— А что, недурно, — смеялся он. — Очень даже недурно.

В прихожей раздался звонок. Затем послышался женский голос и голос Полины Семеновны. Хлопнула входная дверь, и в комнату зашла тетка. Нина спросила, кто приходил.

— Крюкова, соседка, — буркнула Полина Семеновна. — Странные люди, все им нужно знать… Кофе еще сварить?

Не успела Нина ответить, как зазвонил телефон. Нина сняла трубку, потом благоговейно протянула ее Виленскому.

— Сергей Николаевич, вас…

— И тут нашли, — вздохнул он.

Он некоторое время отвечал по телефону “да” или “нет”, затем несколько раздраженно сказал:

— Замминистра не министр, может подождать… А машину пришлите к гостинице. — И положил трубку.

— Покидаете нас? — огорчилась Нина.

Сергей Николаевич посмотрел на часы и спокойно произнес:

— К сожалению, пора.

Уходя, Виленский со всеми сердечно попрощался, нашел теплые слова и для Полины Семеновны, сказав, что так вкусно готовила лишь его мама

Вольская-Валуа была покорена.

— Вот это мужчина! — сказала она, оставшись вдвоем с племянницей (Ремизов ушел вслед за Виленским). — Манеры, культура, обхождение — все как в прежние времена!

— Я же вам говорила, говорила! — радовалась Нина.

— Да, на современных вертопрахов он не похож, — подтвердила Полина Семеновна.

— Скажите, а как он ко мне, а? — допытывалась Нина. — Нравлюсь я ему?

— С одной стороны, цветы, ваша прогулка на катере… — Тетя Поля задумалась. — А с другой…

— Что с другой? — насторожилась Нина.

— Влюбиться в таком возрасте… — Вольская-Валуа покачала головой. — Тем паче в наше время. Девицы теперь такие распущенные. Если уж у нас в Южноморске такое творится, представляю, что делается в Москве! — Она помолчала. — Впрочем, в жизни всякое бывает. Не надо торопить события, милая. И действуй с умом. Не вздумай первая бросаться ему на шею. Дай надежду, обласкай…

— Ах, тетя Поля! Легко вам говорить! Ведь времени в обрез!.. Вдруг он завтра уедет?

Вольская-Валуа развела руками:

— Что поделаешь? Если у него серьезные намерения, скоро вернется… А сейчас давай убирать…

И пошла на кухню.

— Господи! — донесся вдруг из коридора ее голос.

Нина выскочила из комнаты. Полина Семеновна показала на стенной шкаф в прихожей.

На вешалке висел забытый Виленским пиджак.

— Как же это он! — воскликнула Нина.

— Голову ты ему вскружила, вот и забыл, — улыбнулась Полина Семеновна.

— Надо срочно отнести в гостиницу! — сказала Нина, снимая пиджак с вешалки и перекидывая через руку.

Вдруг из внутреннего кармана выпали какие-то книжечки и мягко шлепнулись на ковровую дорожку. Нина нагнулась, но Полина Семеновна опередила ее.

— Записная книжка с телефонами, — произнесла Вольская-Валуа. — Интересно, много в ней телефонов женщин…

— Тетя Поля, — запротестовала Нина, — это некрасиво!

— А красиво будет, если у него там, в столице, целый гарем? — сказала Вольская-Валуа, листая странички с фамилиями и телефонами. — А что, и в самом деле, кажется, человек порядочный. Посмотри, — протянула она записную книжку племяннице, но та смотреть не стала, хотя и сгорала от любопытства.

— Я верю Сергею Николаевичу, — как можно спокойнее заявила Нина.

— Да ты только взгляни, какие у него тут телефоны: вот Водолазов Семен Семенович — министр, а это Верхоянский — заместитель председателя комитета… Чувствуется масштаб… А это что такое? Ба, да это же его сберкнижка! — воскликнула тетушка. — Посмотрим, какие у него накопления.

— Тетя Поля! Неприлично…

— Неприлично, милая, воровать, — ответила тетка поучительным тоном. — А посмотреть… Надо же знать, ради чего стараться. Теперь-то он шишка. Впрочем, это ничего не значит. Говорят, министры и те получают всего семьсот рублей в месяц. В наше время это разве деньги? А если вдруг дадут по шапке?

— Как вы можете так говорить о Сергее Николаевиче? — возмутилась Нина.

— Все по земле ходим, — философски заметила Полина Семеновна. — Сейчас, милая, когда идет перестройка, погореть может каждый. И чем выше человек стоит, тем больнее ему падать. Но если человек умный… — Вольская-Валуа, охнув, протянула Нине раскрытую сберкнижку. — Да ты хоть одним глазком взгляни, дуреха! — осипшим голосом сказала бывшая жена директора цирка. — С ума сойти можно!

Нина наконец заглянула в сберкнижку. На текущем счету Виленского было семьдесят три тысячи пятьсот рублей. Сумма, как говорится, прописью.