Мир всем

Родители всегда пугаются, когда в дом приходит учитель. Боковым зрением я увидела, как ложка в руках Коли замерла на весу и кончики его ушей покраснели. Но я всегда придерживалась правила жаловаться на учеников в самых крайних случаях, поэтому Коле с мамой было нечего опасаться.

— Не волнуйтесь, у Коли всё благополучно, просто посещение учеников входит в мои обязанности. Школа должна знать, в каких условиях живёт ребёнок, чтобы помочь, если надо.

— А-а. — Колина мама явно расслабилась. Мария Васильевна обвела рукой пространство. — Вот наши условия, смотрите. Коля у меня сыт, обут, одет, присмотрен. Я и уроки не забываю проверять, чтоб не разбаловался. — Пододвинув ко мне стул, она пригласила: — Садитесь, пожалуйста, а я сейчас чаю налью.

— Нет, спасибо. — Я заметила, что Коля стал подкрадываться к двери, чтобы незаметно улизнуть, и позвала его: — Коля, иди сюда, давай поговорим все вместе, как взрослые.

— О чём? — Он тяжко вздохнул, словно ему предложили в одиночку перетаскать груду кирпичей.

Мне необходимо было завязать общую беседу. Я знала, что Коля любит читать, и ухватилась за кончик этой ниточки.

— О книгах, которые надо прочесть за каникулы. Я знаю, что ты дружишь с книгой.

— Читает, читает, — подхватила Мария Васильевна, — порой за уши от книжки не оттянешь, и где только их берёт?

— В библиотеке, — сказал Коля, — и ещё дядя Марк приносит. У него дома целый шкаф книг.

— Дядя Марк? — Я посмотрела на Марию Васильевну.

Смутившись, она порозовела:

— Это наш знакомый.

Не знаю почему, но моё сердце гулко стукнуло в груди, и я с ужасом поняла, что тоже покраснела, словно услышала нечто предосудительное. Моя реакция оказалась неожиданной для меня самой, и чтобы сгладить неловкий момент, я заговорила о новой серии детских книг «Из фронтовой жизни».

Коля оживленно заулыбался:

— Я читал про хитрую девчонку! Здорово она раненого из танка вытащила! Мой папа тоже был танкистом. Только не помню, кто писатель.

Я подсказала:

— Автор «Хитрой девчонки» Сергеев-Ценский. Мы обязательно разберём эту книгу на внеклассном чтении. Расскажешь ребятам про неё?

Коля довольно заулыбался:

— Ага! Я ещё и «Василия Тёркина» читал. Ух и смешная!

— Какой ты молодец, — искренне восхитилась я, — ставлю тебе пятёрку по родной речи.

Раскрасневшийся от похвалы Коля едва не лопался от гордости. Я посмотрела на Марию Васильевну:

— Мария Васильевна, я попрошу вас хотя бы иногда читать вместе к Колей. Понятно, что время трудное и у нас всех много работы, но всё-таки постарайтесь выкроить минутку. Читать вместе с детьми — это очень важно: за чтением книги можно и помириться, и понять, как мы дороги друг другу. Такие моменты запоминаются навсегда.

В моих мыслях незримо промелькнуло воспоминание одновременно тёплое и горькое, как я читаю вслух бабусе и маме. Мягким светом горит настольная лампа, бабуся вяжет, а мама тихо сидит, сложа руки на коленях, и от её улыбки на душе становится спокойно и радостно.

Ком, подкативший к горлу, на секунду перекрыл дыхание, и я подумала, что зря отказалась от чая, но резкий голос Марии Васильевны вернул мне самообладание:

— Некогда мне читать. Я ведь портниха, а не учительница. Вон у меня сколько работы, — она кивнула головой в сторону швейной машинки, — строчу не поднимая головы.

Война закончилась, весна на дворе, все хотят обновы, а где их взять? Вот и несут перелицовывать старенькое платье. А перелицовывать да перешивать — хуже нету. Сначала распори, потом отгладь, подгони по фигуре и снова сметай. А ещё я кассиршей на вокзале работаю.

— И всё-таки постарайтесь. Или пусть Коля вам почитает, пока вы шьёте, — мягко произнесла я, вставая со своего места. Внезапно входная дверь отворилась без стука, и Коля радостно кинулся навстречу вошедшему:

— Дядя Марк!

* * *

— Марк! Мы тебя сегодня не ждали! — всплеснула руками Мария Васильевна. Зардевшись как маков цвет, она схватила тряпку и стала усиленно протирать и без того чистый стол. — Сейчас я тебе щей налью. Садись скорее. Голодный небось?

Но Марк смотрел не на неё и не на Колю, а на меня.

— Антонина Сергеевна! — Он шагнул ко мне так, как будто мы были одни в комнате. — Простите, я не мог вас дождаться на субботнике, я опаздывал на дежурство.

Хотя сердце в груди запрыгало резиновым мячиком, я сумела ответить сухо и беспристрастно:

— Вам совершенно не было необходимости меня ждать. Спасибо, что помогли расколоть лёд.

Я не могла видеть лица Колиной матери, но спиной чувствовала её напряжённое молчание. Чтобы побыстрее убраться отсюда, мне хватило вида стиснутых губ Коли и его испепеляющего взгляда, которым он прошивал меня насквозь. Спешно попрощавшись, я шла, не разбирая дороги, так быстро, что голенища сапог доверху запачкались грязью. Чтобы пройти напрямик, я срезала путь прямо через огромную лужу со стоячей чёрной водой от одного края тротуара до другого.

И всё-таки Марк догнал меня. Поравнялся и пошёл рядом, ступая в чавкающую под ногами глину.

— Подождите, Антонина Сергеевна! Не убегайте.