Мирные годы

Речь шла, как мы поняли, о лишайнике орсель, из которого делался фальшивый пурпур. В принципе и цвет ткани, и блеск с ним получались не хуже, чем с тёмно-красной разновидностью настоящего, да и стирку он держал почти так же хорошо, но в отличие от настоящего, этот лишайниковый пурпур выцветал под солнечными лучами, становясь от них коричневым, отчего остряки в Бетике и у нас и называли его "говнопурпуром". Был, правда, способ стабилизировать его от выцветания путём дополнительной окраски другим красителем, устойчивым к солнцу, но это сказывалось на цвете, который гораздо заметнее, чем свежий не стабилизированный, отличался от настоящего красного пурпура. Ходили слухи, что спартанцам известен секрет лучшего стабилизатора фальшивого пурпура, чем и объясняются эти знаменитые спартанские пурпурные плащи вояк этого весьма небогатого полиса. В принципе – вполне вероятно. Растёт этот лишайник и в Средиземноморье, а не только на Канарах, просто повыбран он там за долгие века промысла, потому как ценится при дефиците добротных красителей и говнопурпур. Понятно, что не в высшем свете, там только покажись в нём, так у нас за это засранцем прозовут заглазно, а у греков и римлян – зассанцем. Это оттого, что в производстве говнопурпура моча применяется, если кто не в курсах. Самое интересное, что у нас прикалываются таким манером только над теми, кто стабилизированный говнопурпур носит, близкий по цвету к настоящему, а к выцветшему коричневому, как раз и напоминающему цветом говно, дышат вполне ровно. В качестве коричневого, для чего окрашенной ткани или пряже намеренно дают выцвести на солнце, краситель весьма добротен и популярен – в среднем ценовом диапазоне, конечно, который для среднего класса. Из-за относительной дефицитности лишайника в основном, но как раз на Канарах его полно, так что нуворишем наш купчина на нём, конечно, не станет, но приподнимется, надо думать, неплохо…

– А что ты продавал там? – спрашиваю торговца.

– Ну, здесь-то я после выгрузки тех мавританских коров и проветривания после них трюма загрузился кроме обычного набора для дикарей этими сладкими сушёными плодами и мешками с этим новым зерном. Им понравилось и то, и другое, особенно эти плоды. А почему зерно, кстати, дроблёное? Они очень просили привезти целое.

– Вот как раз поэтому – чтобы они не могли вырастить его сами и продолжали покупать у тебя. Скажешь им, что целого тебе не продают, а продают только вот такое.

– Разумно, – одобрил бастулон, – Теперь понимаю и запрет на финики.

– Повезёшь и их, когда у нас дойдут руки до их очистки от косточек, – пообещал генерал-гауляйтер, – Мы попробовали, но работа уж очень муторная – только пять мешков и насушили. С нового пополнения выделю на это ещё людей, тогда наделаем больше.

– Сушёные бананы им, значит, понравились больше кукурузы? Ты сможешь ему загрузить бананами полный трюм? – спрашиваю его.

– Полностью – нет, если не уменьшать поставок в Оссонобу. На следующий год смогу, и не на один рейс, а на два или три, но пока – только на две трети его загружу.

– Тогда грузи и эти пять мешков очищенных фиников – надо как-то наращивать ему торговый оборот с дикарями для основания постоянной фактории.

– Так толку-то с того! – хмыкнул купец, – Ну, набьёте вы мне, допустим, полный трюм товаров, от которых у дикарей только слюнки потекут, но как я их продам? Говорю же, они бедны. Снижать расценки – сами понимаете, не нужно ни мне, ни Тарквиниям, а по этим им нечего предложить на обмен. "Крови дракона" они мне и так продали, сколько могли, и больше не продадут. Лишайником я затоварю склад, и он будет лежать мёртвым грузом – опять же, чтобы не сбивать цен. Овец – ну, продадут они мне ещё три десятка на ближайший рейс, и больше у них лишних не останется. А козы – вы сами объяснили мне, почему их ввоз запрещён.

– У тебя хватит соли для заготовки козлятины впрок? – спрашиваю наместника.

– Чего хватает, хвала богам, так это соли.

– Тогда грузи ему и соль, да и у себя тоже держи наготове. Кончатся у дикарей лишние овцы – пусть везёт коз, а ты их сразу забивай на мясо и заготавливай. Я поговорю с Фабрицием, и на это он даст "добро", а пока – под мою ответственность, – распорядился я, – Но смотри, только под немедленный забой на мясо – полный запрет на разведение коз здесь остаётся в силе.

– И всё равно я сразу всё не продам, – напомнил Дамал.

– Именно это и нужно. Когда ты наторгуешь достаточно для погрузки, а своего товара будет ещё полно, ты предложишь им продать тебе землю – столько, сколько нужно под хорошую постоянную факторию. Для строительства их же и наймёшь, и на её складе оставишь непроданный товар, а при нём – своего приказчика и будущих переводчиков.

– Гм… Это возможно. Но чем я тогда сам расплачусь с Тарквиниями за товары, которые отдам дикарям за землю и за работу?