Мировой порядок

Соседние с Афганистаном страны должны быть не меньше Соединенных Штатов – а в конечном счете даже намного больше – заинтересованы в том, чтобы Афганистан был единым, спокойным и свободным от влияния джихадистов. Это в их национальных интересах. Если Афганистан вновь станет прежним, каким он был до войны, – базой для джихадистских негосударственных организаций или страной, проводящей джихадистскую политику, – то для всех соседей Афганистана это будет чревато риском потрясений в пределах собственных границ: прежде всего – для Пакистана, в силу всей его внутренней структуры; затем – для России, часть народов которой на юге и западе составляют мусульмане, и для Китая, из-за значительного мусульманского населения Синьцзяна. Нестабильность будет угрожать даже Ирану, где имеют влияние сунниты-фундаменталисты. Всем этим странам, со стратегической точки зрения, в большей степени угрожает Афганистан, оказывающий поддержку терроризму и предоставляющий убежище террористам, чем Соединенные Штаты Америки (за исключением, наверное, Ирана, который может предполагать, как было в случаях Сирии, Ливана и Ирака, что ситуация хаоса вне своих границ позволит манипулировать соперничающими группировками).

Как ни иронично, но не исключено, что разодранный войной Афганистан может оказаться показательным примером того, существует ли возможность освободить региональный порядок от влияния отличных друг от друга интересов безопасности и исторических перспектив. Без жизнеспособной международной программы относительно безопасности Афганистана каждый его крупный сосед будет поддерживать какую-то из сторон-соперниц, разделенных древними этническими и религиозными барьерами. Вероятным исходом подобной ситуации станет фактический раздел страны: Пакистан будет контролировать пуштунский юг, а Индия, Россия и, возможно, Китай станут оказывать поддержку этнически разнородному северу. Чтобы избежать вакуума власти, необходимо приложить существенные дипломатические усилия, но определить региональный порядок на тот случай, если Афганистан вновь возродится как центр джихадизма. В девятнадцатом веке великие державы выступили гарантами бельгийского нейтралитета, и данные гарантии действовали, как-никак, сто лет. Возможен ли некий эквивалент этого, с соответствующими переопределениями, в случае Афганистана? Если не удастся сформулировать такую – или аналогичную – концепцию, то Афганистан, вероятно, утянет мир обратно, в вечную войну.

Ирак

После террористических атак 11 сентября 2001 года президент Джордж У. Буш сформулировал глобальную стратегию противодействия джихадистскому экстремизму и укрепления сложившегося международного порядка, включив в нее обязательство проведения демократических преобразований. «Великие битвы двадцатого века», утверждала «Стратегия национальной безопасности», подготовленная Белым домом в 2002 году, продемонстрировали, что существует «единственная устойчивая модель успешного развития нации, основанная на принципах свободы, демократии и свободного предпринимательства».

В настоящее время, указывала «Стратегия национальной безопасности», мы стали свидетелями того, как мир потрясен беспрецедентным злодеянием террористов, и великие мировые державы стоят «по одну сторону – объединенные общими опасностями порождаемых террористами насилия и хаоса». Содействие распространению институтов свободы и основанные на сотрудничестве взаимоотношения между ведущими странами предлагают «наилучшие шансы, после возвышения национальных государств в семнадцатом веке, для построения мира, где великие державы мирно конкурируют вместо того, чтобы постоянно готовиться к войне». Центральным элементом того, что стали называть «Повесткой дня о распространении свободы» или «Программой свободы», должна стать трансформация Ирака, являвшегося одним из самых репрессивных государств Ближнего Востока, в многопартийную демократическую страну, что, в свою очередь, подтолкнет весь регион к демократическим преобразованиям: «Иракская демократия победит – и об этом ее успехе от Дамаска до Тегерана разнесется весть, что свобода может стать будущим каждой нации».

«Повестка дня о распространении свободы» не была, как позднее утверждали, произвольным измышлением одного отдельно взятого президента и его окружения. Ее основная предпосылка явилась развитием типично американской тематики. Документ «Стратегия национальной безопасности 2002 года» – который впервые объявил об этом политическом курсе – повторял положения меморандума СНБ-68, которые еще в 1950 году определили миссию Америки в холодной войне, впрочем, с одним решающим отличием. В 1950 году этот документ ставил американские моральные ценности на защиту свободного мира. Стратегия же 2002 года выдвигала задачу ликвидации тирании во всем мире, опираясь на универсальные ценности свободы.