Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы

— О! Это как раз то что надо! — обрадовался Лейн и принялся листать в нетерпении все подряд. Отобрав три тома потолще, перенес на кровать для более внимательного изучения.

Естественно, землянин не понимал ни слова, но выбранные книги содержали множество иллюстраций и фотографий. Первая вроде бы оказалась детским учебником мировой истории.

Пролистав первые же несколько страниц с иллюстрациями, Лейн воскликнул внезапно охрипшим голосом:

— О Боже, да ты марсианка не более, чем я сам!

Встревоженная его тоном, Марсия подошла и устроилась рядом на кровати. Она спокойно следила за порхающими страницами, пока Лейн не добрался до одной из фотографий. Тут она неожиданно спрятала лицо в ладони, и плечи ее содрогнулись от сдавленных рыданий.

Лейн приостановился и задумался. Причина такого горя была не вполне ему ясна. На фото был вид на город — то ли ее родной планеты, то ли иного обитаемого мира — с высоты птичьего полета. Возможно, это все-таки был город, где ей и довелось появиться на свет.

Чтобы вызвать в исстрадавшейся душе Лейна отклик, многого не требовалось. Спустя минуту уже оба плакали, не таясь, в голос.

Теперь-то Лейн понял. Одиночество, жуткое беспредельное одиночество — того же рода, что недавно, утратив последнюю надежду разыскать товарищей, изведал он сам, — чувство, что ты остался один-одинешенек на поверхности целой планеты.

Когда слезы иссякли, Лейну опять полегчало; он надеялся, что и Марсии тоже. Она приняла его сочувствие, об этом свидетельствовала не только улыбка, вернее, попытка улыбнуться сквозь слезы Лейну, подбодрить его. В неодолимом порыве зарождающейся привязанности Марсия схватила ладонь Лейна, поцеловала и охватила губами два пальца. Таков, возможно, подумал Лейн, их способ выказывать дружеское расположение. А возможно, это благодарность за разделенное с нею одиночество. Или просто чистая, ничем не замутненная радость взаимопонимания. В любом случае в ее социуме невероятно высока роль оральной ориентации в чувственных проявлениях.

— Бедняжка Марсия, — вздохнул Лейн. — Тебе должно быть действительно ужасно тяжело здесь одной, чтобы почувствовать расположение к такому чужаку, как я. Особенно учитывая, что еще совсем недавно ты ждала от меня всяческих смертельно опасных каверз.

Землянин высвободил руку, но, поймав недоумевающий и обиженный взгляд, импульсивным движением — во искупление вины — поместил пальчики Марсии себе в рот.

Неожиданно это породило у нее новый приступ рыданий. Но Лейн скоро обнаружил, что на сей раз текут слезы не горя, а радости. Когда они подсохли, Марсия тихонько засмеялась от удовольствия, словно приглушенно прозвенел малиновый колокольчик.

Лейн вытер ее глаза и нос полотенцем. Теперь, полностью взяв себя в руки, Марсия снова оказалась в состоянии пояснять знаками гостю содержание и смысл отдельных иллюстраций.

Детская книга открывалась диаграммой зарождения жизни на родной планете Марсии. Судя по приложенной к книге весьма упрощенной космической схеме, планета вращалась вокруг солнца, которое находилось где-то неподалеку от центра Галактики.

Зарождение на планете жизни повторяло историю Земли во многом, на ранних стадиях так даже в точности. И все же иллюстрации из жизни древних форм океанической жизни поражали воображение. Не слишком уверенный в собственной интерпретации увиденного, Лейн все же нашел рисунки достаточно красноречивыми.

Они наглядно свидетельствовали, что эволюция избрала для развития природы на этой планете иные биологические механизмы, полностью отличные от земных.

Захваченный открывшимся, Лейн пробежал раздел от археорыб до двоякодышащих, затем пролистал главу о рептилиях и добрался до раздела теплокровных, но отнюдь не млекопитающих созданий. Завершался раздел прямоходящими обезьяноподобными существами, весьма близкими по эволюционной лесенке к Марсии.

Следующие обильно иллюстрированные главы повествовали о различных аспектах доисторической жизни этих существ. Затем речь зашла о переходе племен от кочевого образа жизни к зачаткам земледелия, первых попытках обработки металлов и тому подобном.

История же самой цивилизации была отражена во множестве иллюстраций, смысл которых Лейн угадывал далеко не всегда. Но одно установил он твердо: от земной их историю разительно отличало практически полное отсутствие войн и иных кровопролитий. Казалось, цивилизация Марсии благополучно избежала появления личностей, подобных Чингиз-хану, Атилле, Цезарю и Гитлеру. И получила за это неплохую компенсацию. Невзирая на отсутствие такого мощного стимула, как вооружение армий, технология далеко опередила земную. Сдается, отметил Лейн, в технике стартовали они куда раньше нас. Складывалось впечатление, что соплеменники Марсии значительно опередили человечество и эволюционно: похоже, когда ее раса достигла своего нынешнего вида, предки Homo sapiens на Земле еще прыгали по деревьям.

Так или иначе, но техника на планете Марсии намного превосходила земную. Ее обитатели путешествовали по космосу с субсветовыми скоростями, а возможно, и со сверхсветовыми, и давно освоили межзвездные перелеты.