Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы

Лейна не включили бы в состав первой марсианской экспедиции, если бы ему недоставало решительности. Спустя пять минут план был готов. Долг его ясен. Следует вырваться на свободу даже вопреки собственным чувствам к Марсии, и если предстоит применить силу — колебаться не приходится.

Для начала следовало чем-то ее связать. Затем собрать вещи: упаковать два скафандра, книги, кое-какие не слишком громоздкие инструменты — путь предстоял долгий. Он заставит Марсию шагать по трубе перед собой до тех пор, пока не доберутся по трубе до окрестностей базы. Там оба натянут скафандры и переберутся под купол. Но ненадолго. Ракету запустить он сумеет. Пусть в одиночку это и рискованный шаг, но раз теоретически он возможен, Лейн справится.

Чтобы избавиться от нервной дрожи, вызванной вынужденным вероломством и необходимостью наказать Марсию за гостеприимство, землянин крепко сжал зубы и на мгновение напряг мышцы. В конце концов, угождала она ему вовсе не из альтруистических побуждений. Судя по всему, что Лейн уже успел понять, Марсия тоже готовила гостю сюрпризец.

Вспомнив, что в одном из шкафчиков видел веревку — такую же, как и та, что вытащила его из болота, — Лейн открыл дверцы и достал ее. Марсия, стоя посреди комнаты и поглаживая головку распластавшегося по ее плечам синеокого червя, следила безмятежным взглядом за действиями Лейна. Землянин надеялся подобраться поближе, чтобы застичь врасплох. Никакого оружия при ней сейчас не имелось. Да и вообще, кроме ее любимца, по-прежнему ничего на ней не было — она сияла целомудренной наготой с тех самых пор, как сняла скафандр.

При виде Лейна, приближающегося с веревкой в руках, Марсия заговорила слегка встревоженным голосом. Не нужно было особого телепатического дара, чтобы понять смысл ее слов: она явно интересовалась, что Лейн собирается делать с этой веревкой. Землянин попытался изобразить дружелюбную улыбку и неожиданно безуспешно — его разом скрутила острая физическая боль.

Спустя мгновение — и все после того, как Марсия громко произнесла одно-единственное слово, — муки Лейна стали буквально невыносимыми. Боль, ударив точно под ложечку, отозвалась в горле жестоким рвотным позывом. Рот переполнился слюной и Лейн, обронив веревку, бросился в душ, чтобы не оплошать посреди комнаты.

Спустя десять минут он чувствовал себя вывернутой наизнанку перчаткой. Ватные ноги не держали, и Марсия помогла добраться до кровати.

Уже лежа, Лейн ругался про себя. Вот окаянный желудок! Так отреагировать на необычную пищу в самый ответственный момент! Похоже, удача сегодня отвернулась от Лейна.

Но простое ли это невезение? — задумался Лейн, припомнив, как необычно резко произнесла Марсия некое словцо. Уж не загипнотизировала ли она его, не закодировала ли подобную реакцию его организма на ключевое слово? В иных случаях такое оружие может оказаться посильнее огнестрельного.

Лейн до конца уверен не был в своих догадках. Но казалось весьма подозрительным, что желудок, вроде бы смирявшийся с непривычной пищей до сих пор, вдруг забастовал. Гипноз, впрочем, представлялся слишком маловероятным объяснением случившемуся — как удался бы он, если объект знает от силы десятка два слов на языке гипнотизера?

Язык? Слова? Но так ли уж это необходимо? А если она подсыпала в пищу наркотический препарат, затем разбудила ночью и объяснила мимикой и жестами, как он должен реагировать на определенное слово — фактически закодировала, — и снова уложила спать?

Лейн знал о гипнозе достаточно, чтобы счесть свое предположение вполне правдоподобным. Справедливы его подозрения или же нет, так или иначе он лежал сейчас совершенно беспомощный и едва мог пошевелиться.

Но день не оказался совершенно потерянным. Лейн усвоил еще десятка два слов языка Марсии, а она устроила для него очередной сеанс рисования. Из ряда выразительных эскизов Лейн узнал, что едва не поглотившее его болото в буквальном смысле слова суп, зооглей, подкормка для зонтичной рассады и представляет собой вязкую смесь одноклеточных растений и питающихся ими чуть более крупных форм анаэробных живых существ. Тепло их крохотных водянистых тел предохраняет огород и рассаду от промерзания, но лишь летом, когда ночная температура опускается всего до сорока ниже нуля по Фаренгейту.

После высадки ростков на поверхность труб взамен погибших деревьев суп-зооглей постепенно возвращают, выливая в канал. Рыбы-насосы частично потребляют его в пищу, а частично перекачивают вместе с водой до самого экватора.

Позже Лейн сам попробовал это блюдо и сумел удержать его в желудке. А потом поел и немного каши.

Марсия даже не позволила ему взять тарелку в руки, кормила с ложечки. В ее заботе было нечто столь женственное, столь трогательное, что Лейн и не пытался противиться.

— Знаешь, Марсия, — проглотив очередную ложку каши, сказал землянин, — может, я и не прав. Имею же я право ошибаться? Может быть, между нашими расами все же смогут установиться добрососедские отношения. Только взгляните на нас без предубеждения. Боже, будь ты только настоящей женщиной, я бы влюбился в тебя по уши!