Миры (СИ)

В нем было проделано несколько дырочек, видно, служивших для вентиляции. Но все равно от омерзительного запаха они не спасали. Зато через них было хорошо видно все, что делается на поляне. А там творились просто ужасные вещи. По поляне носился белый ветер, так и, норовя разнести наше убежище в щепки. Вы когда-нибудь видели белый ветер? Я тоже не видел. Постепенно он приближался к эшафоту, в петле которого уже начал прорисовываться силуэт человека. Ветер кружился вокруг него, пока человек не запрокинул голову, издав громкий хриплый вдох. Воздух заполнил дырявые легкие, из которых он так же стремительно со свистом вылетал из разных дырочек. Все это время мы с ужасом наблюдали за создавшейся картиной. Человек попытался выбраться из петли и, когда ему это не удалось, просто оторвал прогнившую веревку у самой шеи. Он упал на колени и, хрипя, начал что-то бормотать. Его бормотанье мы слышали отчетливо, несмотря на сильный ветер, который уже начал менять цвета. В его бешеном танце начали проявляться силуэты лошадей, и сидевших на них конников. Я вдруг с ужасом почувствовал, что нога моя медленно опускается вниз, сопровождаясь деревянным скрипом. Это прогнившая доска гнулась под моим весом, и вот-вот должна была лопнуть. Я стал медленно поднимать ногу, старясь не создавать лишнего шума. Но в следующим момент ветер обрушился на крошечный домик, и я, потеряв равновесие, вместе с прогнившей доской полетел вниз, но, вовремя ухватившись за Джека, удержался и лишь навалился на стенку туалета. В то же время раздался оглушительный треск и наш туалет начал крениться набок. Пришлось нам вместе навалиться на другую стенку, чтобы выпрямить его. Этими действиями мы создали столько шума, что человек, сидевший на эшафоте, перестал бормотать. В то же мгновение мы притихли, ожидая самое страшное. Он медленно поднялся и, глядя в сторону нашего укрытия, побрел прямо к нам. Признаюсь, в тот момент у меня задрожали колени, а во рту стало сухо, как в пустыне. Человек дошел до нас и глянул в дырку, в которую только что смотрел я. Мы с Джеком как можно плотнее прижались к противоположным стенкам, стараясь не издавать лишнего шума, и ждали только, когда откроется дверь. Но она не открылась. Я посмотрел в щель и увидел, что человек пошел обратно к эшафоту и снова принялся что-то бормотать. Загадочные, мистические тени с очертаниями древних всадников на лошадях становились все более реальнее, пока, наконец, не ожили совсем. Ну, как ожили, это были мертвецы, и они пошли в сторону деревни. Войско из мертвых всадников было просто огромно. Когда оно, наконец, закончилось, Джек с ужасом заметил:

— Профессор не знает о них.

— Наш дедуля наверняка ему обо всем рассказал, — успокоил я его, но на душе у меня все же было неспокойно. — Пошли, — сказал я Джеку, и мы вышли, полной грудью вдохнув чистый, свежий воздух.

После такого ужасного аромата этот был просто чудесным. Но разнюхивать окружающий воздух, у нас не было времени. Мы со всех ног побежали в сторону деревни, время, от времени укрываясь в кустах, едва заслышав какой-нибудь шорох. Уже издалека мы услышали звуки настоящей борьбы. Стальные клинки сталкивались друг с другом и издавали громкие острые звуки. Мы подбежали поближе и увидели ужасную картину. Несколько десятков всадников на главной площади окружили обороняющихся мужиков с топорами и лопатами, которые яростно защищались, встав стеной вокруг маленькой беззащитной девочки, которая от страха присела на корточки и тихо плакала. Рядом лежали поверженные храбрецы, и ни одного врага, и было ясно, почему. Я не стал дожидаться, пока они убьют всех, и, вынув меч, кинулся на всадников. Джек последовал моему примеру. Как ни странно, но при моем приближении они разбегались кто куда, а когда мой меч настигал кого-нибудь из них, тот сразу падал замертво и исчезал, пустив клубы черного дыма. Постепенно все поняли, с чем они имеют дело и успокоились. Самый главный из них, как я понял, это был старый пес, и несколько всадников продолжали борьбу с обессилившими мужиками.

— Стой! — крикнул я им и кинулся старому псу наперерез.

Завидев меня, он хотел было кинуться ко мне и разнести меня в клочья, но, не пройдя и двух шагов, остановился. В его глазах отразился ужас, а и без того белое лицо еще больше побелело. Он нелепо покачнулся и, выронив меч, упал передо мной на колени:

— О, мой повелитель! — воскликнул он, — я не признал вас, прошу простить.

Поначалу я даже немного удивился, но тут же овладел собой и голосом, подобающим повелителю, сказал:

— Оставь этих людей и отведи свое войско.

В моем голосе промелькнула дрожь, но он этого не заметил и выполнил все, что я приказал.

— Еще раз прошу меня извинить.

— Не извиняйся, — приказал я и он перестал.

Сейчас этот человек, принявший меня за своего государя, был готов на что угодно.

— Старый Пес, ведь так? — спросил я.

— Так и есть, мой повелитель, — с поклоном ответил он, — я весь к вашим услугам.

— Я бы хотел узнать твою историю, а особенно про проклятие.

— Мне больно вспоминать, но я постараюсь, — ответил он.