Миссия в ад

– Понятно, – невозмутимо сказал Вайола.

– И я говорил правду, если хотите знать.

– Я не предполагал ничего другого, сэр.

– Правда в том, что они лучшие из всех, кто у нас сейчас есть, и для этой миссии они необходимы. Мне это может не нравиться, но я должен отставить личные чувства в сторону ради общего блага.

– Я понимаю.

Такер побарабанил пальцами по столу:

– Маркс меня разочаровала.

– Она первоклассный агент, – заметил Вайола. – Ничего не могу сказать против нее.

Такер взглянул на него с хитрецой:

– Если верно разыграете свои карты, можете сами стать номером вторым.

Вайолу эта перспектива особо не обрадовала.

– При всем уважении, директор, я для этого не создан. Я – тактик, полевой агент и всегда им был. Политика и долгосрочные стратегии – не мой конек.

– Человек, знающий свои слабые стороны, может обратить их себе на пользу.

– Поживем – увидим, сэр.

Такер кивнул.

– Миссия, для которой мы сейчас их проверяем, самая важная за последние пятьдесят лет. А возможно, и за всю историю.

Вайола откинулся на спинку стула, его глаза слегка расширились, но выражение лица так и осталось скептическим.

Такер, очевидно, это заметил, поскольку сказал:

– Я не преувеличиваю, Вайола. Нисколько.

Вайола промолчал.

– Как вы считаете, они справятся? – спросил Такер.

– Все шансы в их пользу. Как вы сказали, они лучшие из тех, кто у нас есть.

– По эффективности, но не по лояльности. А мне нужно и то и другое.

Вайола поерзал на стуле.

– Я так и не знаю, что за черная кошка пробежала между вами и Рил, сэр.

– Вам и не надо знать, – ответил Такер. – Достаточно, если я скажу, что Рил совершила нечто крайне вредоносное.

Лицо Вайолы стало задумчивым.

– Представляю насколько – раз вы желаете ей смерти.

– Я не говорил, что желаю ей смерти! – рявкнул Такер.

– Простите, сэр. Я сделал неудачное предположение.

Такер наклонился над столом и сцепил пальцы.

– Я просто хочу убедиться, Вайола, что они лояльны и готовы к бою. Вы меня понимаете?

– Насчет боеготовности – ее легко проверить. Но лояльность – это по части психологов. Пусть они выясняют.

– Они и выясняют.

– Тогда чего конкретно вы хотите от меня?

– Чтобы вы выполняли свою работу. Только это – и ничего больше. Вы разговаривали с Маркс?

– Очень коротко, только для получения информации.

– Я хочу, чтобы вы присматривали за ней в той же мере, что и за Роби и Рил.

– На что я должен обратить внимание, сэр?

– На лояльность, Вайола. Я требую ее от всех в этом агентстве.

– Так вы хотите, чтобы я следил за номером вторым? – спросил Вайола недоверчиво.

– Просто имейте в виду, что, хоть она и заместитель, директор ЦРУ – я. В последний раз, когда я смотрел на схему организации, было именно так.

Вайола снова повозился на стуле:

– Я в этом не сомневаюсь.

– Тогда делайте, как я сказал. И регулярно отчитывайтесь. Это все.

Вайола поднялся и развернулся к дверям. Но потом развернулся обратно к Такеру.

– Да? – спросил Такер выжидательно, стараясь скрыть напряжение.

– Я поступил в ЦРУ, чтобы служить своей стране, сэр.

– И я тоже. К чему вы клоните?

– Ни к чему, сэр. Я только хотел убедиться, что вы это понимаете.

Вайола вышел. Такер так и остался сидеть в кресле. Он разглядывал свои руки, покрытые пигментными пятнами – последствия долгих часов под парусом в Чесапикском заливе в жаркие летние деньки. Задолго до того, как он стал директором ЦРУ. Теперь у него не было времени ходить на яхте. Время оставалось только на это. Оно поглощало всю его жизнь. Нет, у него больше не было жизни. Он стал директором ЦРУ – вот его жизнь. Вот кто он такой.

И теперь перед ним встала дилемма. Кому он может доверять?

Маркс? Вайоле? Любому из своих людей?

Он спланировал самую важную миссию в своей карьере – возможно, самую важную миссию из всех, что были у агентства за несколько десятилетий. И сказал президенту США, что у него все под контролем. Что исполнителей проверяют, а если они не пройдут проверку, у него наготове другая команда.

Так ли это на самом деле?

Он знал, чего хочет. Чтобы Рил поплатилась за то, что натворила. И Роби тоже – раз он на ее стороне. Но в действительности он нуждался в них для выполнения миссии. Для нее требовались лучшие из лучших. То есть эти двое. Только они.

Он спрятал лицо в ладони. У него в животе застыл ледяной страх. Кожа покрылась потом. К горлу подкатила тошнота. Он почувствовал себя… мертвым.

«Я что, думаю о самоубийстве? Неужели дошло до этого? Я правда на грани?»

Директору надо было вернуть контроль над собой. Незамедлительно.

Он закачался взад-вперед, по-прежнему закрывая лицо руками.

И вдруг как будто лампочка зажглась у него в мозгу и разум прояснился. Он отнял от лица ладони.

У него был ответ. Собственно, он был прямо перед ним все это время.

* * *

Эндрю Вайола ехал в частный аэропорт, чтобы сесть там в самолет агентства и вернуться обратно в Пекло.

Но по пути он сделал остановку. Ему нужно было позвонить. И он не был уверен, что его служебный мобильник обеспечит достаточную степень безопасности.

Он притормозил возле круглосуточного магазинчика и вылез из машины.